И вдруг тишину разорвали десятки винтовочных выстрелов, пулеметные и автоматные очереди, взрывы гранат — все это слилось в сплошной гул. В небо взвились ракеты. Перепуганные стрельбой, фашисты моментально прекратили на мосту работу, вскочили в стоявшие на дороге машины и начали быстро разворачиваться.
— Ну уж нет, дудки! Всем вам тут крышка! — со злобой процедил сквозь зубы Щука и первым открыл огонь из автомата. На дорогу полетели гранаты, автоматные очереди разведчиков эхом отозвались большому бою, разгоревшемуся за полем…
В горячке схватки Щука не понял, откуда началась стрельба. Но когда, покончив с машинами, он поспешил вернуться в боевые порядки Железной, ему стало ясно, что огонь первыми открыли немцы. Генерал Галицкий, казалось, предпринял всё, чтобы подойти незамеченным к врагу как можно ближе и атаковать его внезапно. Но застать немцев врасплох не удалось. Сторожевые посты подняли стрельбу. Услыхав ее, вражеские солдаты спешно выскакивали из домов. С чердаков немцы открыли стрельбу из пулеметов. Их фланговый огонь был настолько силен, что наступавшим бойцам пришлось залечь. Но остановить Железную все равно было уже нельзя. По пулеметам прямой наводкой ударили орудия дивизии. Бойцы поднялись и с криком «У-ра-а!» выбили гитлеровцев из населенных пунктов. Однако фашисты, потеряв человек полтораста убитыми и ранеными, откатились за огороды к опушке леса и вызвали для поддержки огонь своей артиллерии. Конечно, выбить немцев с опушки тоже было можно. Главные силы Железной еще не были введены в бой. В лагере, за дорогой, готовые в любой момент поддержать атакующих, находились 168-й и 274-й стрелковые полки. Немедленно выдвинув часть их на поле боя, можно было снова поднять бойцов в атаку и решительно смять вражеские войска. Но Галицкий мудро решил действовать иначе. Жители освобожденных деревень показали, что за деревнями по опушке леса у немцев подготовлена целая полоса укреплений: окопы, огневые точки и даже заминированные участки. Выбивать из этой полосы противника, противопоставив ему смелость бойцов, штыки и по сути одно лишь стрелковое оружие, значило обречь на верную гибель две, а может, и три сотни воинов. А Галицкий не хотел этого. Справедливо считая, что сейчас, перед самым переходом линии фронта, жизнь каждого бойца и командира Железной стала еще дороже, он по-отцовски жалел эти жизни. И приказал прекратить атаку, перейти к обороне, днем вести с гитлеровцами огневой бой, за это время организовать разведку в новом направлении, выявить там у противника слабые места, расположение его огневых точек, незаметно перегруппировать свои силы и ночью, благо бойцы приобрели серьезный опыт ведения боевых действий в темноте, коротким, стремительным ударом прорвать полосу обороны фашистов.
В полдень в небе появились гитлеровские самолеты. Сначала отбомбились пять «юнкерсов», потом десять, пятнадцать… На левом фланге из густой березовой рощи послышался гул танков.
Ожидая контратаки противника, Галицкий подтянул из лагеря еще несколько подразделений. Начальнику артиллерии дивизии полковнику Добронравову приказал вывести на танкоопасные направления две батареи 76-миллиметровых пушек для стрельбы прямой наводкой. Щука безотлучно находился все это время рядом с комдивом. Но стоило ему лишь на минуту отлучиться к телефонам для связи со свои штабом, как генерал немедленно потребовал его к себе.
— Ночью мы совершим обходный маневр, — начал он постановку боевой задачи разведчикам. — Выясните и к исходу дня доложите мне, какими силами прикрывает он подступы к реке Птичь в десяти километрах к западу от Глусска. Выясните также, какие части в этом направлении стоят у него за рекой. Отправьте несколько разведывательных групп, захватите «языка», сделайте все возможное и невозможное, но к двадцати одному часу я должен иметь точные данные о расположении противника на этом участке.
…От деревни через поле Щука вместе со своими людьми пробирался ползком. Бой позади него разгорался все сильнее. Но Щука уже знал, что судьба дивизии решается не на этом направлении, а там, куда послал его Галицкий, и где уже сегодня его бойцам придется добывать данные о расположении и силах врага.
На опушке разведчики вышли на позицию нашей батареи. Лейтенант, командир батареи, узнал майора Щуку.
— Ну как там? Танков много? — спросил он.
— Бой по-настоящему только начинается, — ответил майор.
— А у нас боеприпасов — на двадцать минут работы, — невесело улыбнулся лейтенант и оглянулся в сторону опорожненных снарядных ящиков.