Один из них повернул к ней вытянутую морду и зевнул, демонстрируя двойной ряд острых зубов. Зловонная волна из его пасти ударила Варю в лицо.
От нового потрясения рассудок начал медленно отползать в сторонку, давая место поднимающейся панике. И все, чего хотелось в эту минуту, так это закрыть глаза и потерять сознание. Но даже этой малости Варе не дали.
– Живо в фургон! – взвизгнул за спиной девушки субъект неопределённого пола. Его голос сорвался на фальцет, и от этого грассирующая «р» неприятно ударила по ушам, заставляя поморщиться. Словно пародия на французский язык. – Эта хойда гроша ломаного не стоит, а я за неё целый серебряк отвалил! Шимбаи! За что вам плачу!
Из-за фургона тут же выскочили два типа мужской наружности. На этот раз бронзово-смуглые, мускулистые, с бритыми наголо головами и лицами, будто вытесанными из гранита. Оба были практически голые, если не считать широких шаровар, и тоже босые. И каждый держал в руках по копью, только вместо наконечников эти копья венчали маленькие рожки, украшенные сверкающими кристаллами.
Варя растерянно уставилась на блеск солнца в этих кристаллах.
– А ну! Шевелись! – один из мужчин бесцеремонно ткнул в нее копьем. Между кристаллов мелькнула зеленоватая молния, и девушку ударил в грудь нешуточный разряд тока.
Мать моя! Да это электрошокер!
Только сейчас до нее дошло, что это не сон. Боль оказалась слишком сильна, чтобы ее можно было списать на плод разыгравшегося воображения. А ещё Варя вдруг поняла одну очень важную вещь. Все эти люди говорили с ней не на русском, не на украинском и даже не на английском языке. Это был совершенно чужой, незнакомый язык, лишь отдаленно напоминавший смесь арабского и французского, но при этом она прекрасно его понимала.
Стоило осознать эту истину, как тут же ослабли ноги, и Варя вторично рухнула в песок на колени. Ее буквально трясло. От ужаса, паники, непонимания. От нежелания верить в происходящее. От нежелания верить своим глазам. Вокруг на тысячи километров простирались барханы грязно-желтого цвета. Абсолютно белое небо с гигантским солнечным диском висело над головой. А еще два динозавра с фургоном и эти личности…
Следующий разряд тока милосердно лишил ее сознания…
***
Ксарт дер Эллайн, последний герцог Нирумии, сидел в тронном зале, подперев подбородок рукой, и скользил задумчивым взглядам по рисунку на гранитном полу. Огромные стрельчатые окна были тщательно зашторены, ни один лучик солнца не проникал в это пустое и холодное помещение, но зеленоватые светящиеся кристаллы, мерцавшие на стенах и потолке, разгоняли полумрак. Никто из слуг и придворных не имел права входить сюда, пока Его Светлость наслаждались покоем и одиночеством.
Не так давно этот зал и замок, и город, и само герцогство, в котором он находился, принадлежали его отцу – Эсбейлу дан Осмаэллу, единственному сыну и наследнику императора драконов. По молодости лет Эсбейл имел неосторожность воспылать запретной страстью к молодой демонице, а та, в свою очередь, родила от него ребенка. Такие союзы были редки и не одобрялись, полукровки-архавы приговаривались к смерти – слишком опасными они были для общества, которое не желало их принимать. Сила демонического огня, увеличенная в разы силой воздуха, превращала архава в воплощение хаоса. Тем более, этот ребенок был еще и незаконнорожденным, а император Калахан не приветствовал бастардов в своей семье, боялся, что однажды они восстанут против законной династии и будут претендовать на трон.
Так и случилось.
Вианне стоило бы уничтожить свое дитя, едва оно появилось на свет, но младенец был слишком красив, а она молода и наивна. Сердце матери дрогнуло. Точно так же, как и сердце отца, который не смог убить своего первенца. Почти четверть века Ксарт был единственным сыном, пусть и незаконным, у старого герцога. Пока тот не сочетался династическим браком. И пока новая герцогиня Нирумии не принесла супругу законного наследника. Оритейла дан Осмаэлла.
Ксарт позволил себе мысленно усмехнуться.
Теперь его сводный брат вынужден просить защиты у венценосного деда, в столице Келларии – драконьей империи. А он, тот, кого презрительно называли демоническим отродьем, ублюдком и байстрюком, занял свое законное место – трон Нирумии. И пусть его герб перечеркнут белой полосой незаконнорожденного, пусть приставка «дер» говорит о примеси демонической крови, но он получил это герцогство потом и кровью. И это еще не конец. Теперь впереди маячила самая заветная цель – трон деда, императора Калахана. И мысль о завоевании императорского трона ласкала его самолюбие точно так же, как сейчас его тело ласкали доспехи, которые он своими руками сделал из кожи черного дракона – собственного отца.