Оставались только шимун. Поразмыслив, девушка решила, что сможет у них осторожно выведать все, что ей нужно.
После очередного короткого привала фургон снова тронулся в путь, а женщины начали тихо петь, раскачиваясь в такт мелодии. Они сидели на коленях, прямо на необструганных досках пола. Варя молча наблюдала за ними, устроившись в темном углу. Ей, как особе привилегированной, даже пожаловали кусок тряпки, чтобы подстелить.
Глаза у женщин были закрыты, голоса выводили затейливую мелодию, то поднимаясь до крещендо, то затихая. Варя не могла понять, о чем эта песня, но от печального напева у нее защемило сердце, а на глазах появились слезы.
– Эсти, о чем вы пели? – тихо спросила она, когда они замолчали.
Та глянула на нее с явным недоумением:
– Нун, это же молитва Орриет – верховной богине.
Варя сообразила, что ляпнула глупость. Нужно было срочно выкручиваться.
– А-а, – протянула она с понимающим видом, – припоминаю…
– Нун? С тобой все в порядке? – теперь уже и Халида встревоженно смотрела в ее сторону.
– Да жара эта, – девушка неопределенно взмахнула рукой. Как теперь отвлечь от себя внимание? – Из-за неё плохо соображаю.
– Жара ужасна, – Эсти уныло вздохнула, – но скоро прибудем в Филлонию. Мы молили Орриет, чтобы там наши мытарства закончились.
– Да, было бы хорошо…
Варя откинулась назад, совсем позабыв, что под ней твердые доски и, как следствие, тут же впечаталась в них затылком. От боли из глаз брызнули слезы, но от собственной глупости захотелось стукнуться еще раз. Только лбом.
Шимун в мгновение ока подхватили ее, осмотрели место удара:
– О, боги, нун! Не смей себе вредить! Ты знаешь, за это могут наказать!
Варя застыла, пытаясь вникнуть в эти слова. Даже слезы перестали бежать по щекам.
Нун не имеет права вредить себе? А как же тот факт, что их нынешний рабовладелец (будем называть вещи своими именами) пнул ее? И разве тряска в этом фургоне на такой жаре ей не вредит?
Прищурившись, Варя оторвала от себя руки одной из шимун и заглянула ей в глаза:
– Эсти, что будет с нами? Зачем нас везут в Филлонию?
– Как "зачем"? Известно! – ответила та с лёгкой обидой. – Ты же нун, вон, и тейтры уже проявились. Проверят уровень сумры, а потом продадут.
– Продадут? – Варя на мгновение задохнулась. Ей показалось, будто сердце рухнуло вниз. – Разве меня ещё не продали?
– Нун, что с тобой? Ты ничего не помнишь?
– Что именно?
– Община продала тебя Аришману. Неделю назад, когда на твоем лице начали проявляться первые тейтры и цвет глаз поменялся, старейшина приказал отдать тебя первому, кто предложит хорошие деньги. Теперь мы едем в Филлонию, столицу Эльдаруна. Там самый дорогой невольничий рынок. Аришман надеется заработать, продав тебя какому-нибудь богатому лейсу.
Из разговоров шимун Варя уже поняла, что «лейс» означало «господин» или «хозяин», но никто не называл так Аришмана. Наоборот, что-то подсказывало, что эти лейсы совсем не люди.
– Кажется, после удара электрошокером у меня немного отшибло память, – Варя поспешно потерла лоб с умным видом.
– Какого удара? – Эсти посмотрела на нее, как на сумасшедшую.
Упс… Кажется, слова «электрошокер» нет в этом мире.
– Ну… шимбай ударил меня… этой штукой…
Варя поспешно улыбнулась. Оказывается, изображать амнезию не так-то просто. Ей нужно срочно придумать, как выкрутиться из этого положения.
– Это была пика. Пика с кристаллами агра. Их используют для погона инкардов.
Замечательно. В нее тыкали штукой, которой погоняют тех двухметровых страшилищ? Удивительно, что она осталась жива.
– Да, точно, я просто забыла. Но теперь не могу вспомнить ничего, что было до этого. Даже собственного имени.
Может быть, если ей об этом расскажут, она хоть немного поймет, насколько большая задница, в которой она очутилась?
– Никогда не слышала, чтобы агры отбивали память, – Эсти пристально на нее посмотрела. – Ты и правда ничего не помнишь?
– Нет.
– Странно…
– Сколько мне лет? Почему я такая худая? Где я жила?
– Тебе двадцать пять лет по человеческим меркам, но по меркам эсмаев ты подросток, поэтому и худая. Но теперь, когда тейтры проявились, ты будешь быстро меняться. Я такое уже встречала. Две-три недели – и ты станешь совсем другой.
– Какой? – Варя насторожилась. Сюрпризы она ой как не любила.
– Откуда я знаю, – шимун пожала плечами. – А жили мы все это время в Самреме – маленьком поселении на север отсюда. До него семь дней пути. Родителей у тебя нет, ты сирота, жила в доме старейшины. Когда проявились первые тейтры, он начал искать покупателя. Думаю, он кормил тебя все эти годы, потому что надеялся на тебе заработать. Все-таки нун очень ценная вещь, хоть и опасная.