А дело было так. Пассажиры В и С сидели вместе на лавочке в зале ожидания на вокзале в Бресте. Пассажир В заметил, что пассажир С нервничает, а скоро должен был начаться таможенный досмотр. Он понял, что тот везёт что-то недозволенное.
— Робеете перед досмотром? — обратился В к С.
— Есть немного, — ответил тот.
— Что так?
— Понимаете, — наклонился С к В и тихо прошептал. — Я везу пять бутылок водки, не так уж много, но жалко будет, если пару бутылок заберут.
— Понятно, — протянул В.
Больше они друг с другом не разговаривали. Но вот на таможенном досмотре пассажир В постарался встать рядом с пассажиром С. Когда начался таможенный досмотр, В обратился к таможеннику:
— Вы хорошо проверьте вот этого гражданина, — и указал на С. — Он везёт аж пять бутылок водки.
Пассажир С моментально вспотел и стал белее мела. Он только и смог, что повернуться к В и пронзить того ненавидящим взглядом. Лишние бутылки водки, конечно же, у пассажира С конфисковали, а пассажира В, как бы в благодарность за подсказку, вовсе не проверяли.
Парень из Смоленска на мгновение умок, как бы переводя дух.
— И это что, всё? — разочаровались слушатели.
— Погодите, — улыбнулся парень. — Дальше как раз самое интересное. Итак.
Места пассажиров А и С оказались рядом в одном вагоне поезда. У пассажира В билет был, вероятно, в другой вагон, в этом его не было видно. Когда все пассажиры уже уложили вещи и удобно разместились на своих местах, пассажир С начал изливать пассажиру А свою злость на пассажира В. Кем он его только не называл. Так длилось довольно долго, поезд уже начал ехать по территории Польши. И вдруг к ним подошёл пассажир В и обратился к С:
— Пойдём со мной, у меня к тебе дело.
— Не хочу я иметь никаких дел с Иудой, предателем, — начал кричать на того С.
— Я прошу у вас прощения, — уже на "вы" и потише, начал говорить В. — Я хочу загладить перед вами свою вину, пойдёмте, пожалуйста, со мной.
— Никуда я с вами не пойду. Вдруг вы одновремённо ещё и Сусаниным окажетесь.
Их размолвка длилась довольно долго. Пассажир А сидел молча и не переставал удивляться всему этому. Наконец-то, пассажиру В удалось уговорить выйти пассажира С из купе, чтобы не привлекать внимание других едущих. Они ушли. Вернулся пассажир С уже один и довольно ошарашенный. При этом он прижимал к груди какой-то кулёк.
— Ну, что, куда это вы ходили, — спросил А, — в ресторан, что ли?
Пассажир С только молча отрицательно покачал головой и выставил на стол из пакета три бутылки водки.
— Оп-па, это ещё откуда? — удивился А.
И пассажир С поведал тому, что В привёл его к себе в купе (ехал он через один вагон), достал из багажного отдела под нижней полкой свой среднего размера чемодан, положил его на ту же полку и открыл. Пассажир С не поверил своим глазам — чемодан был забит бутылками водки вперемешку с разным бельём.
— Я тебя подставил, — сказал В, — поэтому бери сколько хочешь.
— Как же вы намеревались это провезти? — изумился С.
— Надеялся на случай, и он, как видишь, подвернулся. Хотя могли и вообще не проверять. И так бывает. Так что бери и не обижайся на меня. Иначе могло быть и такое, что конфисковали бы у нас обоих. А так мы, всё же, оба в выигрыше.
— Я возьму только две бутылки — столько, сколько у меня конфисковали, — заявил С.
— Нет, так дело не пойдёт, — сказал В. — Я в долгу перед тобой, так что бери больше.
И как С не упирался, В почти насильно заставил его взять хотя бы третью бутылку.
— Вот такие мне байки рассказали в поезде, — подвёл итог рассказа смоленчанин.
Но байки байками, а дело с распределением оставшихся продвигалось медленно. К концу дня Андрей вообще остался один из Полтавской группы. Утром следующего дня он проснулся довольно рано, настроение было мрачным. Он умылся, привёл себя в порядок, дождался открытия буфета и без всякого аппетита перекусил. Затем с группой других пошёл во двор перекурить. Им уже и комната осточертела. Они покурили, немного поговорили, и тут выбежал солдат:
— Мурзин, Рыбаков и Морозевич наверх! — крикнул он.
Андрей вздрогнул — вот оно, наконец-то. Морозевич — это же его фамилия. Названые лица торопливо пошли к зданию. Ещё через несколько минут они сидели в одной комнате с лейтенантом, совсем молоденьким. Он заканчивал знакомиться с их документами. В комнате до их прихода был ещё один из приезжих. По голубым погонам и эмблеме Андрей понял, что лейтенант из ВВС. — Служить, значит, придётся в авиации, — подумал он довольно безразлично, потому что не знал хорошо это или плохо.
— Так, — нарушил молчание лейтенант. — Мурзин, Коробкин, Морозевич и Рыбаков — правильно?
Все четверо молча кивнули.
— Я приехал за вами. Я сейчас ещё забегу в один кабинет, а вы можете собирать вещи и выходить во двор. Там и ожидайте меня. Всё ясно? Ну и хорошо, — он поднялся из-за стола и вышел.
Его подопечные пошли в комнаты собирать вещи и проститься с другими. Когда их спросили, куда они едут, убывающие только сдвинули плечами.
— Не сказали, знаем только, что авиационные части, — объяснил Мурзин.
— Это мы и сами видели.
Ждать лейтенанта пришлось недолго. Он повёл их к машине, которую они уже сегодня видели, но не предполагали, что она за ними.
— Товарищ лейтенант, а куда мы едем? — спросил Рыбаков.
— Кто куда, узнаете на местах.
— "На местах", значит не в одно место?
— Двое вместе, а двое других в разные места, — заключил лейтенант.
Он посмотрел, как они устроились в кузове машины, сел в кабину и машина начала двигаться в сторону ворот. Ещё через пару минут они были за пределами пересыльного пункта.
ГЛАВА 6. Цербст
Вот теперь приезжие могли рассмотреть пейзажи Германии. Правда, только через задний борт автомобиля, как говорится в зеркало заднего вида. Вначале они начали смотреть через кабину с водителем и лейтенантом — в этом месте в тенте, накрывающем машину, был проём. Но смотреть через кабину было неудобно — из-за ограниченности обзора они не успевали уловить детали. Поэтому они довольствовались наблюдением через задний борт машины, где панорама была полная, вот только убегающая от них. Когда автомобиль выехал из Франкфурта-на-Одере Андрей по времени и по положению солнца определил, что едут они на запад, но вскоре машина повернула на юг. Погода стояла чудесная, и пассажиры машины любовались новыми для них пейзажами. Здесь были и поля, и перелески, но всё же больше было небольших городков или посёлков. Но даже в самых маленьких поселениях их удивила чистота и аккуратность. Домики, пусть и небольшие, были очень аккуратные, ухоженные, вроде бы только что построены, почти все крыты тёмно-красной черепицей. Конечно же, домики были построены давненько, потому что на территории усадьб с этими домиками были давно уже посаженные, выращенные и ухоженные фруктовые деревья. На тротуарах перед домами и на самой дороге не видно было ни одной рытвины. Вообще, дороги их удивили в первую очередь. Андрей слышал и раньше о западноевропейских дорогах, но сейчас ему наконец-то довелось увидеть их воочию. О крупных автотрассах вообще говорить не приходилось — это было нечто. Но и дороги, проходящие через самый маленький посёлок (не понятно, можно было ли их называть деревнями или сёлами) были в идеальном состоянии.
Двигался автомобиль с пассажирами довольно быстро, но приехали они к первому пункту назначения не так скоро. Это означало, что этот населённый пункт находился далековато от Франкфурта-на-Одере. Собственно говоря, конечной точкой первого пассажира (а там они высадили одного) был не город, а его как бы предместье. Что было в общем-то понятно — не могут авиационные части стоять в самом городе. Первый доставленный служащий, а это был Рыбаков, поинтересовался в каком месте ему придётся работать.
— Сам город называется Йютерборг, а воинская часть расположена на его околице, — лейтенант был немногословен.
— И куда дальше? — спросил Мурзин.
— Теперь ещё немного на юго-восток, — нехотя ответил лейтенант, — а затем резко в другую сторону — на северо-запад. Следующая остановка Финстервальде, — объявил он, уже садясь в кабину.