– Очень приятно.
Все вместе мы спустились и сели в машину. Я повернулась к нашему водителю.
– Андрей, Катюшка и ее танцевальная студия сегодня принимают участие в ответственном мероприятии, так что едем в городской театр. А коробки, что ты грузил – угощение для юных талантов.
Андрей не дрогнул и согласно кивнул головой. В разведку бы его с такой выдержкой.
– Ты умеешь танцевать? – начала терроризировать его Катя, как только мы тронулись с места. Вообще, она у меня очень общительная девочка, и я не сомневалась, что она будет болтать всю дорогу.
Дальше события закрутились очень интенсивно, и мне было особо некогда уделять нашему гостю пристальное внимание. Краем глаза видела, как Андрей таскал коробки с угощением в буфет, пока я готовила дочку к выходу на сцену. Потом мы сидели в зале, смотрели на выступление. Андрей, конечно, поник и то и дело заныривал в смартфон. Заметно было, что танцевальное искусство его не увлекает. Было забавно наблюдать его унылую физиономию.
Иногда он перехватывал мой взгляд и улыбался мне в ответ своей фирменной улыбкой со смесью нахальства, юношеского обаяния и простодушия. И каждый раз я думала о том, как скучаю по своим старшеньким. А еще о том, как жаль, что мне сорок два, а не двадцать, и что никак нельзя повернуть время вспять.
По окончании концерта мы все вместе с другими родителями приняли участие в праздничном чаепитии. Андрея опять терзала своей болтовней Катюшка, к которой присоединились ее подружки. Все вместе они окружили парня и о чем-то настойчиво его расспрашивали. Тот опять мужественно терпел, отвечал. Даже покраснел, бедняга, ни то от смущения, ни то от усердия.
Поглядывая на него, я мысленно настраивалась на грядущую ночь. Нет, это не то, о чем вы подумали. Просто я пообещала нашему директору выйти сегодня в магазин на ночную ревизию.
Мама, сидевшая по другую руку, наклонилась ко мне и прошептала на ухо:
– Васенка, он же ведь его сын?
– Чей?
– Одноклассника твоего, который тогда к тебе в Москву приезжал. Не помню уже, как его звали, столько лет прошло. Алексеем, вроде.
Я похолодела. Посмотрела на парня, как будто в первый раз его увидела. С чего мама взяла? Не похож он нисколько на Алешку. Разве что на мать, на Танечку Волкову… немного. Кто, он сказал, его родители?
– Нет, мама, нет. Не может такого быть. Да ну, нафиг!
– Ну, а мне кажется, что это так, – она снова повернулась к сцене.
Что же за день сегодня такой, а? Прошлое лезло из всех событий, из всех разговоров, и даже моя мама решила поучаствовать в этом непонятно к чему ведущем нагромождении воспоминаний.
Тогда, двадцать с хвостиком лет назад, мой незадачливый школьный поклонник Лешка Иванов под влиянием то ли духа хмельного времени, то ли собственной дури бросил московский институт и ушел в армию. Отправили его, по словам одноклассников, чуть ли не на Северный флот. По словам одноклассников – потому что после выпускного ни разу за десять лет про Лешку я не удосужилась вспомнить. Где-то на краю света он оттрубил положенные тогда два года, вернулся домой, в Н-ск, женился на дождавшейся его Танечке Волковой и родил сына Андрея.
И да, Андрею Алексеевичу Иванову сейчас должно быть ровно двадцать один. Что ж я в паспорте не обратила внимание на фамилию? Задать ему прямой вопрос?
Почему он подошел ко мне знакомиться в магазине? Отец ему что-то про меня рассказывал? Да нет, вряд ли, кто детям про любовников своих рассказывает? Мои, во всяком случае, ничего про Лешку не знают.
Эмоциональные качели опять закрутили меня так, что в груди тяжело, глухо застонало сердце. А ведь я только немного отвлеклась, забылась. Хочется уже, как булгаковскому Мастеру, покоя, а не этих бурных страстей. С другой стороны, еще пару лет назад я была уверена, что моя душа иссушена до донышка, и что я больше никогда не буду страдать из-за мужского пренебрежения и жестокости. А тут такой взрыв эмоций. Короче. Никогда такого не было, и вот опять…Дура ты, Алиева, неисправимая дура. Еще и доходит до тебя, как до жирафа, с пятнадцатилетней задержкой.
С другой стороны, я снова почувствовала себя живой. И пусть это пронзительное ощущение застало меня врасплох, я ухватилась за него двумя руками. Пусть даже я даже больше ни разу в своей жизни не встречусь с Лешкой Ивановым. Пусть даже этот пацан на соседнем кресле – не сын моего одноклассника, а просто дурной мажорчик, по неведомой прихоти запавший на усталую продавщицу «Пятерочки». Все равно появилась надежда на чудо, которое может случиться в моей бестолковой, нескладной жизни. И то, что я после стольких лет безверья и отчаяния смогла себе позволить такую роскошь – надежду, снова вернуло меня во времена моей юности, когда я еще позволяла себе мечтать о будущем…