– Василина, вау, какая ты стала! Москвичка, модная шописец! Шикарная! Это у тебя настоящие брюлики или стекляшки?
– Вась, что пить будешь?
Смотрю на людей, с которыми совсем недавно проводила время больше, чем со своими родителями, и поражаюсь, насколько они остались прежними. Все их жесты, взгляды, даже шуточки их мне известны до последней интонации.
А от меня прежней не осталось ничего. Разве что внешняя оболочка, да и та стремительно разрушается. Я не хочу жить, я не вижу в своей жизни никакого просвета и никакой надежды. Мысли о самоубийстве все чаще и чаще закрадываются мне в голову. Я никому не нужна. Мои сыновья… их вырастят. Мама, свекры, няня. Зачем моим мальчикам такая никчемная, ни на что не способная мать? Чему я смогу их научить? Трусости, малодушию, безволию? В последние месяцы я почти ничего не ем, зато много пью, заливаю свою депрессию алкоголем. И на полном серьезе подумываю о наркотиках. А что? Говорят, они дарят забвение… Буду вместе с моим полубезумным муженьком наслаждаться глюками. Так что моя якобы «фигура» – это попытка совсем исчезнуть, раствориться, перестать существовать. Но моим товарищам детства все это знать необязательно. Для них эти выходные я побуду богатой москвичкой Василиной Алиевой, довольной своей жизнью развеселой дамочкой, которая устроилась в этой жизни лучше всех.
– Шампанское, разумеется.
Я заявилась на вечер встреч без предупреждения. В школу не пошла, не хочу, чтобы меня такую видели мои любимые учителя. Забежала в квартиру, проведала вечно пьяного папу, а потом нагрянула в местную забегаловку, гордо именуемую рестораном. А еще у меня совсем нет с собой денег – свекры держат меня на коротком поводке, боятся, что сбегу. Зря боятся, бежать мне некуда, да и от себя не убежишь. Но я еще на вокзале без сожалений отнесла в ломбард свое дорогущее обручальное кольцо, символ того, что Василису Кожевникову купили. Свекрам скажу, что потеряла. Мне же надо на что-то угощать своих друзей, пускать им пыль в глаза! Господи, в кого я превратилась? Но это уже неважно. Не хочу об этом думать сегодня. Хочу пить и веселиться!
Сашка Архипов как увидел меня, так и прилип, как банный лист. Никого больше не подпускает. Наверняка хочет закончить то, что не получилось на выпускном. А мне совершенно наплевать, что будет со мной завтра. Хочет мной попользоваться – пусть пользуется. Давно пора мне перестать быть верной женой. Почему только Алиеву можно, а другим нельзя? Я же дешевка, безропотная давалка. Все, решено, с сегодняшнего дня даю всем, кто меня хочет! И пусть хоть кто-то попробует меня не захотеть!
Мне ужасно весело, что я это придумала, я непрерывно хохочу над тупыми Сашкиными анекдотами, не переставая хлестать шампанское. Почти не закусываю. Двадцать пятый кадр: мы демонстративно сосемся на глазах у всех. Одноклассницы уже не скрывают своей зависти, злобно шушукаются за моей спиной. Глупые, они не понимают, что мне уже давно на всех наплевать. Складываю пальцы в импровизированный пистолет, навожу его по очереди на своих заклятых подружек, громко изображаю выстрелы и мерзко хихикаю, мысленно отправляя их на тот свет. На меня смотрят, как на ненормальную. А вы как думали? Я опять смеюсь и тычу пальцем в свой висок.
– Васька, сдурела ты, что ли!
И вдруг что-то происходит, я даже не сразу поняла, что. Пронзительный ветер бьет мне в лицо, спину обжигает ледяной холод. Какой-то мужик выволакивает меня на улицу и щедро сыплет за шиворот моего модного платья снег.
– Нахрена ты так напилась, Василина!
Не такая уж я и пьяная, раз сообразила, кто этот мужик. Изо всех сил дергаюсь, вырываясь из удерживающих меня рук. Почему-то становится неловко и даже стыдно. Странные ощущения от его взгляда.
– Отвали от меня, Иванов. Не твое дело. Что хочу, то и ворочу. Пусти меня к Сашке.
Злится, но пытается делать вид, что спокоен. Но я-то его насквозь вижу.
– Не пущу. Пойдем.
– Отвали, я сказала! Не хочу с тобой, хочу с Архиповым!
Архипов пытается вмешаться, но увы, он пьян еще сильнее, чем я, и с матом оседает в сугроб после первого же тычка Лехи. Фонарь освещает для всех эту комическую картину. А Иванов просто-напросто закидывает меня на плечо и тащит в свою машину. Я брыкаюсь для порядка, но быстро затихаю. Слышу сопровождающее нас улюлюканье и пошлые шутки. Совсем некстати в голове взлетают вертолеты, к горлу подкатывает тошнота. Кажется, с шампанским я серьезно перебрала.