– Васька, вау, клево выглядишь, потанцуем?
Леха Иванов возник передо мной, как черт из табакерки, и, прежде чем я успела слово вымолвить, решительно утащил на середину импровизированного танцпола.
Вот так всегда, планируешь, загадываешь… а тут приходит Леха, и все становится не просто плохо, а ужасно!
Я почувствовала, как вскипает внутри меня привычная досада, но закатить скандал при взрослых не осмелилась. Решила сделать вид, что танцую с Ивановым добровольно. Что может произойти такого страшного за несколько минут?
Иванов за последние несколько лет изменился. Сильно раздался вверх и вширь. Теперь его язык не поворачивается назвать «Алешей». Леха он и есть Леха. Родители его со сменой политического строя в стране совершили резкий скачок в социальных кругах нашего города. Занялись торговлей турецкими шмотками, открыли свой ларек на рынке. Розовый костюм на мой выпускной и потрясающие туфли мы с мамой купили в их палатке. Может, поэтому Леха меня и пригласил, из-за костюма, почему-то подумалось мне. Точно, из-за чего еще! Ведь до этого мы много лет друг друга игнорировали.
А еще Леха тоже ходил на курсы, и тоже поступил в тот самый институт в Москву, где буду учиться я.
Теперь он нравится моим одноклассницам, ведь у него всегда полно модных тряпок. Танечка Волкова так вообще за ним в открытую бегает. А вот мне Леха не нравится. Совсем. Странно, что он этого не понимает, когда в танце настырно тянет меня на себя.
В актовом зале царит полумрак, шторы на окнах опущены наглухо. Темнота – друг молодежи. Звучит очередной медляк новомодной группы «Руки вверх», и мой партнер по танцу явно не собирается держать дистанцию. Я теряюсь от его дерзости, мне не хватает силы духа сопротивляться. Буквально пара секунд заминки, и вот я уже вся целиком в его объятиях. Меня захлестывает самая настоящая паника, и я мечтаю только обо одном: чтобы мама отвлеклась и не разглядела нас среди остальных парочек.
– Вась, что ты такая деревянная, расслабься, – шепчет мне Леха на ухо. Голос у него странный, глухой. Не хочу смотреть на Иванова. Не хочу видеть выражение лица, когда его руки скользят по моим плечам и спине. Боюсь. Может, он глумливо ухмыляется, может, торжествующе поглядывает на окружающих. Я не здесь, я не рядом с ним. Чувствую себя ужасно неловко, и поэтому закрываю глаза.
– Вась, ты сегодня здесь самая красивая. Ты мне уже давно нравишься. Сильно нравишься.
Не хочу его видеть, и слышать тоже не хочу. Могла бы, уши заткнула. Качаю отрицательно головой, показывая, что не верю ему ни на грош. К чему эта грубая лесть? Неужели все из-за розового костюма? А потом… потом я глубоко вздыхаю и кладу своему кавалеру голову на плечо.
Леха заметно спотыкается, и мы почти останавливаемся. Он прижимает меня к себе еще крепче. Шепчет еле слышно, трогает кончиками пальцев мое лицо:
– Чееерт… Черт, Васька…
В этот самый момент песня заканчивается. И наваждение, к счастью, заканчивается тоже. Я прихожу в себя.
Воспользовавшись Лехиным непонятным замешательством, я резко вырываюсь из его объятий. Так и не посмотрев ему в лицо, разворачиваюсь и буквально лечу к выходу. Мне срочно нужно на улицу, на свежий воздух, чтобы остудить красные от смущения щеки. Леха вроде бы что-то кричит мне вслед, но снова грохочет музыка, очередной хит от «Руки вверх», «Студент». И эта какофония звуков перекрывает все то, что Иванов собирается мне сказать.
Я несусь, не разбирая дороги, лишь бы подальше от странного Иванова и от странной самой себя, и за углом школы врезаюсь в Сашку Архипова. Он широко раскидывает руки, обхватывает меня ими, весело смеется.
– Попалась, Кожевникова! Куда спешишь, кого ищешь? Не меня ли?
Оставят меня сегодня в покое или нет? Сговорились они все, что ли? И я с этим идиотом целоваться собиралась? Да ни в жизнь! Лучше с кем-нибудь из подружек потренируюсь!