На самом деле, это очень волнительно - открывать свою первую выставку, при том, что я не большой любитель бывать на публике, но для меня это большой шаг вперед, особенно сейчас, когда мне приходится зарабатывать на всю нашу небольшую семью, потому как моя мама оставила работу, чтобы присматривать за Лусией.
Я придирчиво осматриваю себя перед выходом к микрофону, несколько раз глубоко вдыхаю, пытаясь унять нервозность, и выхожу. Оборачиваюсь к собравшейся публике, начинаю свою заученную приветственную речь. Мой взгляд натыкается на скрытую в тени фигуру в другом конце зала, и сердце пропускает удар. Он же не мог явиться сюда. Не мог перелететь через полмира, чтобы просить меня сделать обложку для его гребанного диска. Я продолжаю говорить, рассказывая о своем пути к фотографии, в то время, как паника охватывает все мое существо. Улыбка сползает с моего лица, мне хочется все бросить и бежать, но я говорю и говорю, повествуя о своих работах. Он с кошачьей грацией приближается, и вот я уже почти могу видеть его лицо, все еще скрытое просторным капюшоном. Останавливается у самой трибуны и скидывает с головы мешающую ему ткань. В его глазах арктический холод. По залу проносится шепот. Краем глаза замечаю, что кто-то пытается достать смартфон, но попытки пресекаются вынырнувшем из темноты парнем и организаторами выставки. Моя речь закончена, но я все еще стою, сжимая в руках микрофон, не в силах оторвать взгляда от почти черных глаз напротив. Он также, ничего не говоря, отступает в сторону, а когда я скомкано прощаюсь с гостями, протягивает мне руку, чтобы помочь спуститься с небольшого помоста. Гребаный кабальеро. Под его взглядом, не терпящим неповиновения, я послушно следую за ним в услужливо открываемые для нас двери. Мои ледяные пальцы в его крепкой мужской ладони, когда-то давно это уже случалось. Только когда мы останавливаемся, я замечаю тень движущегося за нами молодого человека. Мрачный взгляд в его сторону, и он без слов бросается выполнять молчаливый приказ, закрывая за собой двери и оставляя нас наедине. Я чувствую,как меня накрывает паника. Его голос, низкий и чувственный, с явной издевкой:
- Vaya, Vaya! Que sorpresa! Querida! (исп. Ну и ну! Какая неожиданность! )
- Hace mucho que no le he visto, señor Rivera, - надо же, я способна непринужденно разговаривать. Сама себе поражаюсь. (исп. Давно не виделись, сеньор Ривера)
- Hablas espanol? Bien, - продолжает Себастьян, все еще крепко держа меня за руку, будто опасаясь, что я могу сбежать. И его подозрения недалеки от истины. - Nos necesitamos hablar. (исп. Ты говоришь по-испански? Неплохо. Нам нужно поговорить)
- О чем? - спрашиваю я, переходя на английский и все-таки выдергивая свою ладонь из его теплых пальцев.
- О многом, - отвечает он.
- Поздно, Себастьян, - горько усмехаюсь. - Время упущено.
- Ты должна мне многое рассказать, - его глаза угрожающе сужаются.
- Я ничего тебе не должна, - с видимым спокойствием, которое стоит мне огромного труда, парирую я.
- Я за пять минут твоей речи узнал о тебе больше, чем за двое суток нашего милого общения шесть лет тому назад, - взрывается он с истинным испанским темпераментом, отчаянно жестикулируя.
- Не припомню, чтоб ты сильно хотел узнать, - огрызаюсь в ответ.
- Dios mio, Luisa, - мое имя, произнесенное на испанский манер, становится той последней каплей. (исп. Господи, Луиса). Я сбегаю, не в силах продолжать этот спор ни о чем. Он пытается меня остановить, но я вырываюсь из его рук. Его окликают, он останавливается, сверля мне спину мрачным взглядом.
14. Себастьян
Стою, наблюдаю, как такси увозит от меня ту, которую я уже и не ожидал встретить. Она опять от меня сбежала без объяснений. Это, наверное, единственная на этой планете женщина, которая от меня постоянно бегает, обычно происходит наоборот. Ухмыляюсь. Ну что ж, дорогая, теперь я знаю, как тебя найти. Марк, стоящий рядом, ждет, пока я обращу на него внимание. Наверное, после стольких его затраченных усилий найти госпожу Вишневскую, после того, что я учудил только что, я должен ему объяснения. Он привык работать со спокойным и рассудительным мной, такого, как сегодня, видит первый раз. Да уж, стоит мне посмотреть в эти колдовские зеленые глаза, как я становлюсь другим человеком. Отвожу взгляд от дороги.