К нам подбегает моя мама, извиняясь, и уводит Лусию с собой, напоследок бросая на меня взгляд, и я понимаю, что это сделано специально.
- Итак, поведаете мне историю, почему Себ ничего не знает о своем ребенке?
Мы молчим, я собираюсь с мыслями, Марк спокойно ждет ответа на свой вопрос. Мне приходит в голову, что они очень разные с Себастьяном, тот бы уже из меня душу вытряс. Вздыхаю и рассказываю, как писала в инсте, как меня удалили из подписчиков… в который раз уже за этот день. Ну спасибо, мама. Марк чертыхается, закрывает глаза, минуту размышляет о чем-то, потом говорит:
- Я даже догадываюсь, чьих это рук дело.
Я вопросительно смотрю на него, и он продолжает:
- Луиза, поверьте, Себ ничего не знает о том, что Вы родили ему дочь. Если б знал, никогда не бросил своего ребенка, ни при каких обстоятельствах. В нашей культуре семья, а особенно дети - это святое. Вы должны ему рассказать, или это сделаю я, - он недоуменно подняв бровь, смотрит, как я почти истерически смеюсь.
- Просто я сегодня уже второй раз это слышу, не поверите, - отвечаю на его невысказанный вопрос. - Марк, дайте мне время, пожалуйста, я вас очень прошу. Я обязательно расскажу ему, только не сейчас. Я не хочу навредить своему ребенку.
- Себ никогда не обидит ребенка, - хмурится Марк. - Не понимаю, о чем Вы говорите.
- Пожалуйста, умоляю Вас, Марк, дайте мне время. Я все расскажу сама,- он молчит, раздумывая, и я чувствую, что я оказалась в западне.
- Хорошо, - наконец, он нарушает молчание. - Но вы едете с нами в тур, Луиза, у вас будет полтора месяца, чтобы побороть все свои страхи. По окончании или раньше, если вдруг захотите, вы расскажете Себастьяну о ребенке. Это мое условие.
Итак, ловушка захлопнулась.
19. Себастьян
У меня возникает четкое ощущение дежа вю. Не знаю, сколько времени проходит с ухода Марка, ощущение, будто я попал во временную петлю. Стрелки часов совсем не двигаются с места. Я мечусь по апартаментам, потом включаю телевизор, несколько раз по кругу прогоняю все каналы, не находя для себя ничего хоть сколько-нибудь интересного, выключаю и снова хожу взад-вперед. Пытаюсь читать, но не могу сосредоточиться ни на одной строчке. Отбрасываю книгу, бросаюсь к выходу, но в последний момент останавливаю себя и иду назад. Марк прав, своим появлением я могу сделать только хуже. Смотрю с тоской на балкон, сильно хочется закурить, но бесшабашные времена моей юности, когда я позволял себе шутить со своим здоровьем, безнадежно канули в лету. Да и сигарет у меня нет. Хотя вот это как раз наименьшая проблема. Потом сажусь в кресло и просто смотрю на дверь. Как и тогда. Страх, что я больше могу ее не увидеть сковывает меня, затягивая в свои липкие сети, все мое существо против того, что больше никогда не обниму эту лохматую вредину, когда едва только снова нашел. Я не замечаю, когда становится темно. Лишь понимая, что уже с трудом различаю дверь, встаю и включаю свет. Тишина оглушает, от Марка ни звонка, ни сообщения. Что там происходит? Приходит мысль, что если она захочет уйти, мне придется отпустить. Но даже сама мысль об этом причиняет почти физическую боль.
Наконец, я слышу, как открывается соседняя дверь, значит, Марк вернулся. Но почему он не заходит? Неужели ему не удалось ее уговорить? Срываюсь с места и практически бегу к его двери, барабаня, что есть сил. В проеме показывается донельзя довольная физиономия моего помощника.
- Я все думал, насколько тебя хватит? - лыбится он. - Честно говоря, предполагал, что выдержка у тебя получше.
- Я тебя сейчас придушу, - рычу в ответ. - А потом найду себе нового менеджера, который будет вести себя подобающе с начальником. И совесть меня мучить не будет.
- И чем ты ее зацепил, не знаю, - стоит, изображая искреннее недоумение, никак вообще не реагируя на мою тираду.
- Говори, она уехала? - сжимаю кулаки, чувствуя, что сейчас его тресну все-таки.
- Нет, - он смотрит на часы, раздумывает, потом продолжает. - Еще нет. Наверное, собирает чемодан еще.
Я смотрю на него с секунду, затем бросаюсь к лифту, как есть, в спортивных штанах, футболке и гостиничных тапочках..