- Луиса, - он протягивает руку снова, пытаясь вернуть меня обратно в свои объятия. Я лишь отрицательно качаю головой и пячусь, снова, к выходу.
- Что произошло, объясни мне, - Себастьян движется следом, не желая оставить меня в покое.
- Нам не стоит начинать заново, Себастьян. Давай оставим все как есть, - говорю, понимая, что он не отстанет.
- Pero, ¿por que? - как и всегда в подобные моменты, он переходит на испанский, но тут же исправляется. - Почему? (исп. Но, почему?)
- Я согласилась работать вместе с тобой, делить с тобой постель уговора не было, - защищаюсь как могу, лишь бы не выдать собственных чувств. Взрывной темперамент не заставляет себя ждать.
- Muy bien, работать, значит, работать. Жду тебя через час в студии, - он останавливается перед лестницей, жестом предлагая мне подняться первой. (исп. Отлично). Но стоит нам только оказаться на твердой поверхности, уходит не оборачиваясь. Что ж, так будет лучше для всех. Только почему я чувствую себя так паршиво?
У себя в комнате я забираюсь в горячий душ, потому как меня трясет от пережитых эмоций. Понимаю, что не должна реагировать подобным образом, но сделать ничего не могу. Как бы мне того не хотелось, не стоит нам ложиться вместе в постель, пока не разберемся в сложившейся ситуации. По выходу из ванной комнаты мой взгляд падает на поднос, оставленный вчера Себастьяном. Я помню сквозь сон, как он принес мне еду и укрыл пледом. Я совершенно не могу понять этого мужчину, если я нужна ему только для работы, то почему он считает меня своей собственностью, если в качестве временного развлечения, то слишком много заботы, и вообще, несмотря на заверения Марка в значимости семейных традиций, я что-то в упор не вижу, что семья хоть сколько-нибудь ценна для Себастьяна. По крайней мере еще ни разу не видела, чтоб он с ними общался. Да и вообще, как это возможно, он живет здесь, они на Кубе. Если он будет так относиться к моей дочери, то и видеть ее будет пару раз в год под моим присмотром. Вряд ли я смогу ему запретить вообще к ней подходить, конечно. Высушив волосы полотенцем, оставляю их сохнуть так дальше, в свет мы вроде сегодня не выходим, значит, и наводить марафет не стоит. Тянусь к косметике, но останавливаю себя. Ради кого мне преображаться, рядом со мной сплошь несвободные мужчины? Натягиваю шорты и майку, смотрю на себя в зеркало и переодеваюсь в свободное платье, мы и так ходим по острию. От выделенного мне времени остается пятнадцать минут, и я решаю спуститься на кухню, налить себе чего-нибудь освежающего.
На кухне, несмотря на раннее время, уже вовсю хозяйничает Марк. На мой вопросительный взгляд, только пожимает плечами.
- Я знал, что Себ с утра уже будет не в настроении, - улыбается он, доставая из холодильника графин с чем-то приятно холодным даже на первый взгляд.
- С чего ты взял? - спрашиваю, пока он наливает жидкость в высокие стаканы. Марк молча протягивает один мне, словно задумавшись, потом отвечает.
- Я знаю Себа достаточно давно, еще с тех незапамятных времен, когда он был известен только у себя на Родине. И поверь, ни разу за все эти годы он ни к одной женщине не относился так, как к тебе, не вел себя так, как ведет в отношении всего, что касается тебя. А учитывая, что вы оба упертые бараны, не желающие заглянуть чуть дальше собственного носа, стоило предположить, что проблемы начнутся прямо с самого утра, - он хитро смотрит на меня и продолжает. - Расскажешь, чем ты успела разозлить этого непрошибаемого самовлюбленного индивида?