Мистер Кетчем только что опустошил третью чашку хорошо сдобренного сливками кофе, когда в коридоре раздались шаги.
Шеф Шипли остановился по ту сторону камеры.
— Вы позавтракали?
Мистер Кетчем кивнул. Если шеф ожидает благодарности, то пусть разочаруется.
— Судьи пока еще нет, — сказал Шипли.
— Но…
— Как только приедет, поговорит с вами, — проговорил Шипли. Затем повернулся и ушел.
Мистер Кетчем пришел в ярость. Он поглядел на остаток от своего завтрака, как бы в поисках ответа на сложившуюся ситуацию, и постучал кулаком по своему бедру. Невыносимо! Что стараются они сделать с ним — запугать? Ладно, ей-богу, они преуспели в этом.
Мистер Кетчем подошел к решетчатой ограде. Осмотрел пустой коридор. У него внутри возник холодный комок. Пища, казалось, залегла свинцовой тяжестью в желудке. Боже! Боже!
Было два часа дня, когда шеф Шипли и старый полицейский подошли к двери камеры. Не говоря ни слова, полицейский открыл ее. Мистер Кетчем вышел в коридор и чуть задержался, надевая пиджак, пока запирали дверь.
Он шагал мелкими шагами на негнущихся ногах между двумя мужчинами, даже не глядя на картину на стене.
— Куда мы идем? — спросил он.
— Судья болен, — сказал Шипли. — Мы отвезем вас в его дом, чтобы вы заплатили штраф.
Мистер Кетчем вздохнул со свистом.
— Ладно, раз у вас так заведено, поступайте, как знаете.
— Только так и следует поступить, — подтвердил шеф, глядя пустыми глазами; его лицо ничего не выражало.
Уголки рта мистера Кетчема чуть шевельнулись, выражая вымученную улыбку. Дело сдвинулось и теперь почти завершено. Он уплатит штраф и покинет это проклятое место.
Снаружи все затянуло туманом. Морской туман катился по улице, подобно клубам дыма. Мистер Кетчем натянул шляпу и вздрогнул. Влажный воздух, казалось, пронизывает его плоть и обволакивает его кости. Мерзкий день, подумал он, и двинулся вниз по ступенькам, ища глазами свой «форд».
Старый полисмен открыл заднюю дверцу полицейской машины, и Шипли предложил ему жестом сесть в машину.
— А что же с моей машиной? — спросил мистер Кетчем.
— Мы возвратимся сюда после того, как вы встретитесь с судьей, — ответил Шипли.
— Ох. Я…
Мистер Кетчем поколебался немного, затем наклонился, проскользнул внутрь машины и плюхнулся на заднее сиденье. Он задрожал, когда холод кожаной обивки проник сквозь шерстяные брюки, и весь сжался.
Полицейский хлопнул дверцей, закрывая ее. Опять этот глухой звук, подобно хлопку крышки гроба в склепе. Мистер Кетчем криво улыбнулся.
Полицейский включил зажигание, и мистер Кетчем услышал, как мотор кашлянул, пробуждаясь к жизни. Он сидел, дыша медленно и глубоко, пока полицейский разогревал мотор. Потом посмотрел в окно.
Туман напоминал дым. Как будто машина находилась в горящем гараже. Вот только пронизывающая до костей влажность! Мистер Кетчем откашлялся. Он услышал, как шеф опустился на сиденье рядом с ним.
— Холодно, — машинально произнес мистер Кетчем.
Шеф ничего не ответил.
Мистер Кетчем откинулся назад, когда машина отъехала от обочины, круто развернулась и медленно двинулась по погруженной в туман улице. Он слышал похрустывание шин на влажной мостовой, ритмичный свист дворников, когда они очищали полукруглые сегменты на ветровом стекле, покрытом липким туманом.
Через мгновение он взглянул на свои часы. Почти три. Полдня потеряно в этом проклятом Закри.
Он снова посмотрел в окно на исчезающий, как призрак, город.
На Главной улице туман казался слабее. Возможно, из-за морского бриза, подумал мистер Кетчем, и посмотрел вдоль улицы. Все магазины и офисы выглядели закрытыми. На другой стороне улицы — то же самое.
— Где все? — спросил он.
— Что?
— Я спросил, а где люди?
— Дома, — ответил шеф.
— Но ведь сегодня среда, — удивился мистер Кетчем. — И ваши магазины не открыты?
— Плохой день, — проговорил Шипли. — Хуже не бывает.
Мистер Кетчем посмотрел на выглядевшего болезненным шефа, затем поспешно отвернулся. Неприятное предчувствие вновь холодком шевельнулось в его животе. Господи, что это такое? — спросил он себя. В камере ему было плохо. Здесь же, во время движения сквозь морской туман, еще хуже.
— Это верно, — услышал он свой нервно звучащий голос. — Ведь здесь всего шестьдесят семь жителей, не так ли?
Шеф ничего не сказал.
— Сколько… сколько лет вашему Закри?
В тишине он услышал, как шеф с сухим хрустом сжал пальцы.
— Сто пятьдесят лет, — ответил Шипли.
— Солидный возраст, — заметил мистер Кетчем. — А как возникло название Закри? — невольно, сами собой, вырвались у него слова.