========== Пролог ==========
Было глубоко за полночь, когда Гермиона, глядя в окно своей комнаты, размышляла о жизни. Уже год, как нет войны. Целый год прошел с тех пор, как они победили. Теперь и Гермиона, и Рон, и Гарри стали знаменитыми волшебниками на весь магический мир. На лице девушки заиграла легкая улыбка при воспоминании о друзьях. С тех пор Гарри обзавелся семьей, стал первым советником в министерстве и успешно строил свою карьеру. Рон же уехал в Норвегию на службу хранителей зеленого огня. Как хорошо, что они расстались по обоюдному согласию, так и не начав серьезных отношений. Иначе плакали бы мегеры на их свадьбе. Девушке понадобилось целых три месяца, чтобы понять, что никакой любви, а уж тем более страсти, к Уизли не испытывает. Он самый лучший друг детства и только, ведь они абсолютно разные! Их связывают крепчайшие нити дружбы, как и с Гарри, не больше.
Ей нужен не Рон. Ей нужен мужчина, повзрослевший и мудрый. Серьёзный, с которым можно ничего не бояться, который найдет выход из любой ситуации, который даст ей нежную, полноценную и взаимную любовь. Но пока такого нет, точнее, он где-то есть, но она с ним еще не знакома.
Мужчина, не парень… Почему? Гермиона не раз задавала себе этот вопрос. И каждый раз находила лишь один единственный ответ. Виной тому её чрезмерная “взрослость”. Девушке часто говорили, что она умна не по годам. Да и сама она чувствовала, что живет свою жизнь не в первый раз. Не задумываясь, она ответила бы, что чувствует себя лет на двенадцать старше, возможно, и больше. А это и радовало, и огорчало. Когда ты взрослеешь подсознательно быстрее, чем биологически, то сразу же обрекаешь себя на одиночество, ибо с ровесниками тебе неинтересно, а со взрослыми пока нет возможности общаться, за исключением коллег. И она смирилась с одиночеством.
Когда-нибудь она начнет жить новой жизнью, когда снимут послевоенный траур, и мир снова заживет яркой жизнью. Тогда, наверно, Гермиона начнет искать собеседника (ибо о супруге и о семье она еще и не думала).
«Мне никто не нужен! — утешала себя Грейнджер со всей присущей ей гордостью. — Мне и одной хорошо! У меня есть Гарри и Рон. Пускай они далеко, но они есть у меня…»
И слезы покатились по её щекам, вызвав шквал непонятных эмоций. Да что с ней происходит? Она всегда была оптимисткой, да и особых поводов для огорчения у нее тоже нет. Тогда почему же ей так больно? Неужели это всё из-за одиночества?
Сумрачный туман окутал окрестности Хогвартса, обнимая землю. А яркая большая луна озарила небо легким дурманящим светом, играя тенями деревьев.
Гермиона, вытерев слёзы, вышла из своих покоев и направилась в кабинет директора, в надежде застать в картине Дамблдора и поговорить с ним по душам. Возможно, он сможет дать совет, ведь он всегда поддерживал её в трудные минуты, особенно с тех пор, как она стала деканом Гриффиндора.
Она шла по мрачным коридорам школы. Девушка поежилась: откуда-то повеяло могильным холодом. Именно он стал причиной оцепенения Гермионы. Посильнее закутавшись в халат, гриффиндорка попыталась продолжить свой путь. Однако, ей не удалось сделать и двух шагов, как её тело замерло. Кто-то наблюдал за ней: она чувствовала тяжелый взгляд затылком, кожа покрылась неприятными мурашками. Быть может, она разбудила какую-нибудь портретную ведьму? Обежав все портреты глазами, девушка убедилась, что все люди в картинах спали поистине мертвецким сном. Да и кто не спит в четыре часа ночи, кроме нее самой? Не заметив ничего подозрительного и списав причины столь странных чувств на усталость, Гермиона поспешила к бывшему директору.
***
— Альбус, Вы здесь? — прошептала гриффиндорка, бесшумно войдя в кабинет. Несколько свечей горело. В комнате, погруженной в легкий полумрак, царил уют. Бывший директор что-то читал. Насупленные брови и серьезный взгляд, даже в самом отдаленном смысле не веявший усталостью, говорили о важности книги в руках волшебника. Появление Гермионы внесло резкий контраст в его мимику — на лице старика появилась теплая улыбка, приглашающая войти. И всё же книгу он предпочел спрятать…
— Мисс Грейнджер, Вам не спится?
— Простите… — замялась она, потупив взгляд от неловкости. — Я хотела с Вами посоветоваться.
Чародей подарил своей бывшей ученице нежную улыбку.
— Гермиона, я бы с радостью угостил Вас моими любимыми леденцами. Но как видите… я в портрете, поэтому угощайтесь сами, — со всей серьёзностью, ему не присущей, предложил он. — Что случилось?
Она по-детски улыбнулась.
— Ох, сэр. В том то и дело… Я не понимаю, что со мной происходит. Мне кажется, что я что-то забыла, что кто-то стер мне память, и я пропустила слишком важный в жизни момент… Из-за этого мне… — она тщетно пыталась подобрать слова.
— Досадно, верно?
Да, именно досадно ей и было. Глубокие порезы на душе от когтей безысходности саднили и приносили тупую боль, от которой она была готова лезть на стенку.
Кивок послужил ответом.
— Мисс Грейнджер, — добродушный старик замолчал, вместо этого он внимательно всматривался в её лицо, отчего Гермиона смутилась, — у Вас плачет душа… Такое бывает, если Вы живете не в первый раз, — заключил он.
На некоторое время он замолчал, о чем-то размышляя. А после, не глядя на неё, продолжил:
— Не все уходят в портреты, юная леди, — Альбус одарил ее нежной отцовской улыбкой. Или не её? Ведь взгляд его на этот раз был направлен в противоположный угол. При всём старании эту улыбку нельзя было отнести ни ей, ни кому другому.
— Вы говорите о перерождении? Я читала… — нахмурилась девушка.
— Да, но это очень редкие случаи, девочка моя. И раз ты не случайно стала подружкой Гарри, то, быть может, у тебя тоже великое предназначение? И… о, Мерлин, уже пятый час! Дорогая, тебе завтра принимать зачёт по зельеварению! Позже договорим, Гермиона! — спохватился он.
Книга в его старых руках захлопнулась. Он медленно встал и уже было достал палочку, но его прервал звонкий голос девушки.
— Сэр, я должна Вам сообщить, что заметила некие странности в Хогвартсе! Постойте!
Дамблдор настороженно, почти не выдавая своего беспокойства, посмотрел на свою бывшую ученицу. Но для Гермионы Грейнджер этот взгляд не остался незамеченным. Что происходит?
— Могут ли быть «посторонние» в школе?
Под «посторонними» гриффиндорка подразумевала черных магов — пожирателей смерти, которые до сих пор ходят по миру.
Дамблдор махнул рукой.
— Дорогая, идите спать. На данный момент в замке исключительно все свои, — добродушно пояснил старик.
Девушка не стала возражать и вернулась в свои комнаты.
Но сон так и не приходил к ней: мысли не давали покоя. Что означает «на данный момент»? И что значит «не все идут в портреты»? Конечно, она читала о таких случаях в книгах. Эти случаи были крайне редки и приписывались к мифам. Неужели, это правда, и можно снова переродиться? Удивительно! Будто феникс — проживать вторую жизнь… Но разве были случаи, когда у усопшего не было портрета? Гермиона перебирала в уме всё, что когда-либо было связано с портретами и смертями.
И…
Этот случай был.
Профессор Снейп до сих пор не украшал ни одну картину. Значит, он тоже мог переродиться?
Отогнав бредовые мысли, девушка наконец задремала.
***
— Ну и зачем, позволь узнать, ты ей наговорил всю эту чушь про души?
— Чтобы она успокоилась, — улыбнулся Альбус.
— Да неужели, — прошипел его собеседник, догадываясь об истинных намерениях волшебника.
========== Профессор? ==========
После того, как добрая половина класса успешно провалила экзамен, Гермиона отправилась в библиотеку, страстно желая погрузиться в свои любимые книги.
Затворив за собой дверь и оставив её не зачарованной, девушка с удовольствием вдохнула запах книг. К счастью, никого не было, и она могла вдоволь насладиться своим одиночеством.
Лишь тишина, покой да книги.
Мрачный интерьер библиотеки на пару с обстановкой в готическом стиле так и манили погрузиться в глубокое чтение и забыть о реальности. Свечи ярко горели, освещая всё вокруг, а высокие шкафы впечатляли своим величием. Впрочем, для Гермионы это являлось уже обыденностью.