Она запинается, чуть ли не краснея. Конечно, я мог бы возразить и привести убедительные аргументы тому, что вчерашнее — далеко не ошибка. А ещё лучше, доказать это делом, снова, прямо сейчас, когда Аня так рядом, смешно кутается в довольно объёмный свитер…
Но нет, терпение и только терпение. Не знаю, в чём причина такой осторожности Ласточкиной, но точно не в том, что я старше и преподаватель. Ведь всё это началось ещё в клубе, когда мы были незнакомцами. С тех пор её реакция не изменилась, просто появилась видимая причина.
И сейчас мне разумнее всего будет не напирать дальше, выдумывая какие-то новые действия, а оставить ход ей. Показать, что я считаюсь с её мнением, а потому и выбирать желание предоставил ей, и более того — приму любой выбор.
Может, хотя бы это даст ей понять серьезность моих намерений. Буду действовать в духе того, что Аня советовала Олегу — проявлять интерес, напоминать о себе как о мужчине, но не навязываться.
— В общем, физиология — это физиология, и любой опытный мужчина может вызвать в девушке определённые… эм… реакции, — вздохнув, смелеет Аня, и вся эта её речь настолько умиляет, что с трудом сохраняю серьёзность на лице. Ну и пусть моя девочка пока так себя утешает, потом сама всё поймёт. — И я допускаю, что если вы… Эм… Продолжите.. В общем…
Продолжить мне хочется всё острее, потому что эта её неловкость, бегающий взгляд и то, как Аня прикусывает губу — слишком заводит. Всё это ярко выдаёт, насколько лично она воспринимает сказанное.
«Любой мужчина», тоже мне. Далеко не любой. И далеко не в любой.
Пауза немного затягивается, и, кажется, Аня это понимает, чуть ли не паникуя. В её глазах ясно читаются стыд и отрицание. Ну понятно, значит, мысли не туда зашли, и выдавать себя не хочет, да и боится, что уже.
— Не скажу, что согласен с твоими утверждениями, — тогда мягко возражаю я, ничем не выдавая, что всё это слишком красноречиво. — Но желание твоё, и я в любом случае его выполню. Я ведь сказал тебе вчера, что для меня происходящее между нами слишком важно. Чего ты хочешь?
Аня снова реагирует на моё напоминание вчерашних слов и очередной намёк о неравнодушии. Отводит взгляд, теряется, но при этом старательно пытается взять себя в руки. Я словно слышу, как она внутренне призывает себя к спокойствию.
И, кажется, всё-таки получается.
— Я хочу, чтобы вы больше не прикасались ко мне. Это и есть моё желание, которое вы мне обещали, — с нажимом говорит Аня, давая понять, что не воспримет отказ.
Ну что ж...
Это хотя бы не совсем «оставь меня в покое» вариант. А я уже настраивался на худшее. Конечно, не трогать Аню с каждым днём всё сложнее, но я ведь хочу большего. А это стоит того, чтобы ждать.
— Хорошо, — соглашаюсь я. — Но это желание будет аннулировано, если ты сама меня коснёшься. Договорились?
Как я и ожидал, Аня гордо вскидывает подбородок, возмущённая моим предположением, что она может на это пойти.
— Договорились, — снисходительно говорит, явно подавляя недовольство и тираду о том, почему такого никогда не будет. Понимает, что слишком много возражений только выдадут её.
Глава 14
От лица Ани
Я уже думала, что сильнее, чем я волновалась вчера, высказывая Максиму Романовичу желание, просто не смогу. Но вот наступает суббота.
Я просыпаюсь так рано, словно сегодня тоже на пары надо. Причём встаю без будильника. Взвинченность настолько мешает сосредоточиться хоть на чём-то, что я толком и не ем, быстро перехватываю что-то, но долго зависаю в ванной под струями тёплого душа, а потом непонятно зачем перебираю чуть ли не все вещи со шкафа. И ладно бы я так волновалась перед первой встречей с Владом — нет, с самого утра мысли о том, что встречусь я сегодня с Максимом Романовичем. Непонятно, откуда эта чуть ли не уверенность. Ведь почти убедилась, что мне показалось, а тут…
Представляю, какой идиоткой я себя буду чувствовать, когда увижу вполне себе Влада. Но даже эта мысль мне сейчас не помогает перестроиться.
Хорошо хоть Кира ничего не знает о моих подозрениях. Думает, я просто собираюсь встретиться с парнем из интернета. Я рассказывала ей о переписках, но далеко не всё.
Хотя то, что в ресторане я помогала Максиму Романовичу, пришлось рассказать. Кира ведь не идиотка, заметила, что я не в себе тогда была и выходила периодически. Да и преподавателя в зале тоже заметила, как выяснилось.