Когда ей исполнилось тридцать, мама заговорила с Лизой о детях.
— Дочка, ты бы родила для себя маленького. Я умру, с кем ты останешься?
— Мамочка, я бы родила, но на ребенка деньги нужны. А мы с тобой и так живет от зарплаты до зарплаты.
Она не стала говорить маме, что почти половина уходит на лекарства для нее. С сердцем шутки плохи. По-хорошему бы сделать маме операцию, но откуда у них такие деньги? А если она вдруг решит родить, снова мама будет переживать за все, хлопотать с внуками, а ей переживать совершенно нельзя. Она у нее такая ответственная, вон за каждого своего ученика переживает, как за своего ребенка, вот сердце и надорвала. Сколько раз ее в последнее время на скорой увозили из школы прямо с уроков? А тут родные внуки. Нет уж, пусть мамочка поживет подольше. Да и, по большому счету, нести ребенка некуда. Ему место нужно, а в их однокомнатной квартире и ступить некуда.
Завести котенка? А вот с этим хуже. Лиза не любила котов. И потом у нее была жуткая аллергия на них. Это она поняла опытным путем, когда в третьем классе пришла в гости с мамой к какой-то ее знакомой. Там была кошка. Через полчаса у девочки распухло лицо, слезы и сопли текли сплошным потоком.
Вот так и получилось, что к своим годам она осталась совершенно одна. В школе Лизе казалось, что у нее есть подружка, с которой она делилась своими секретами. Но в восьмом классе эта подружка перед всеми высмеяла ее. Лиза после такого предательства человека, которому верила, как самой себе, просто замкнулась.
На работе тоже особо ни с кем не заводила дружбу. Да и когда бы? Она все дни почти безвылазно сидела одна в совершенно крохотном угловом кабинете, где с трудом вмещался ее рабочий стол и возле стен стеллажи с книгами. Чтобы пройти к своему столу ей надо было ухитриться протиснуться между ним и стеллажами так, чтобы не обрушить все эти книги на себя. Вот и сидела она в своем кабинете, у которого было единственное достоинство — два окна, от чего почти всегда было светло. Но и холодом тоже тянуло из окон так, что Лиза принесла на работу теплые меховые чуни, которые ей остались от мамы, чтобы не мерзли ноги. Зимой еще надевала теплые шерстяные носки.
Сколько Елизавета себя помнила, она любила читать. Как только мама научила ее буквам, она взахлеб читала все детские книжки. Потом в школе пошли более серьезные произведения. А затем институт, где уже были философские произведения и совсем немного любовные романы, над которыми она в тайне от мамы вздыхала, мечтая найти своего «принца». А потом работа в издательстве. Сколько прошло всякого написанного через ее руки и не сказать. Были и хорошие книги, а были такие, которые она читала чисто механически, чтобы не вчитываться в смысл, которого там отродясь и не было. В ее молодости такие бы даже не взяли на читку, а сейчас можно все и вон ими заполнены все книжные прилавки. Хороших книг попадается все реже и реже. Вот и приходится ей читать все подряд.
Последнее время Елизавете Павловне больше всего нравились хорошие книги в стиле фэнтези, о смелых и неунывающих попаданцах, где герои начинают новую жизнь и стараются «прожить ее так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы, чтобы не жег позор за подленькое прошлое»* (ну почти цитата Н.Островского из книги «Как закалялась сталь»).
С детства ей нравились сказки. Больше всего девочке было жалко не главных героев, а бедного Змея Горыныча, которому почти в каждой сказке отрубали головы. Она представляла, как попадает в эти сказки и становится на защиту Горыныча. Радовало, что головы у него вырастали заново. Став постарше, Лиза зачитывалась Стругацкими, Лемом, Ефремовым, Беляевым, представляла, как она вместе с героями книг покоряет космос, неизведанные миры или совершает необычные научные открытия. А уже в более взрослом возрасте появились книги-фэнтези. Вот здесь был разлет фантазии. Хрупкие девушки попадали в лапы к монстрам-драконам, приручали их, а там дальше любовь-морковь, слезы-сопли, куча детишек. Одним слово — все хорошо. Попаданцы-мужчины переделывали миры под себя, эдакие реформаторы-прогрессоры.
«Эх, мне бы попасть в какой-нибудь такой мир к драконам, стать женой одного из них, — мечтала Елизавета, возвращаясь домой после очередной прочитанной книги. — Я бы…». А вот дальше ее фантазия подводила, что бы она делала в том мире. Ей хватало фантазии только выдумать себе мужчину-дракона, который стал бы ее мужем. Согласно книжным канонам — все мужчины-драконы красавцы, высокие, мощные, темноволосые, темноглазые. Вот и она мечтала о таком и вздыхала над своими мечтами, оглядываясь, не заметил ли кто из соседей по вагону трамвая ее мечтательного выражения лица. Но им было совершенно наплевать на то, что происходит в ее душе. За почти час поездки от работы до дому Елизавета Павловна успевала попасть в другой мир, выйти замуж за богатого и красивого дракона, нарожать ему кучу детишек. Но вот ее трамвай приходил к ее остановке и она снова оказывалась в серой действительности.