– Э, э, полегче. – Орлов показал кулак.
Крюков оскалился:
– Не, Романов правильно тебя описывает. Ну?
– Полканов говорит: наслышан про Орлова. Серьезный господин.
– Вот, – поднял палец Орлов. – Уважают меня люди.
– Погоди ты со своими шутками, – пихнул его Крюков. – Дальше что?
– Я говорю: надо Орлова этого ликвидировать. Без него ЧК замечется, как курица с отрезанной головой. Выиграем время. Пока Дзержинский будет искать Орлову дельную замену, наступит первое июня.
– Романов меня хочет на мушку взять, понял? – азартно улыбнулся Орлов. – Своей рукой грохнуть старшего товарища. А что? Мне идея нравится.
Крюков моргнул.
– Чё-то я не пойму… Как это – грохнуть?
– Вот и Полканов меня спрашивает: как? Я говорю: это я беру на себя. Моя профессия. Обрисовал ему подробности. Он помозговал, помозговал – согласился. Потому я и отпущен из амбулатории: готовить теракт против чекистской ищейки.
– А что Саввин? – негромко спросил Орлов. – Одобрил?
– Полканов ему докладывать не стал. Говорит: Виктор Борисович с Орловым раньше были вместе. Как бы Саввин не сминдальничал. Решу, говорит, своей властью.
– Мда, кудрявая штука жизнь. – Орлов вздохнул. – Сказал бы мне кто до революции, что мы с Виктором будем друг на дружку охотиться… Мы ведь с ним одного поля ягоды, почти близнецы. Но дороги наши разошлись. Теперь я не ломаю, а строю. И коли Саввин хочет мешать, тем хуже для Саввина. Жаль, но ничего не попишешь.
И еще раз вздохнул. Алексей отлично его понимал. Та же проблема: свои, ставшие чужими.
– Ты-то хоть не бабься, нам одного интеллигента хватит, – сказал несентиментальный Крюков. – Как же ты, Романов, собираешься убивать товарища Орлова? Вот чего я не пойму.
– На улице, на виду у публики, пальну из окна или с какого-нибудь чердака. Мы в контрразведке для трюков с ложной стрельбой в свое время изобрели такой специальный шарик из тонкой резины, внутри красная краска. Бабах! Человек хватается за грудь, между пальцев кровь. Падает. В газете «Правда» пишут: «Член коллегии ВЧК товарищ Орлов жертвою пал в борьбе роковой», печатают красивый портрет в черной рамке. И будет мне после этого от «Союза защиты Родины» полное доверие.
– Ловко придумано, – одобрил Крюков. – Молодец, Романов.
Орлов встал, подошел к окну. Сделал вид, что целится из винтовки.
– Ловко-то ловко, да не очень. Во-первых, если меня кокнут, я что, должен от всех спрятаться, перейти на нелегальное положение? Не могу, работы по горло. А во-вторых, Леша, ты, конечно, профессионал, но и я в таких делах кое-что смыслю. Мне тоже случалось гусей из засады стрелять. Ты в меня чем собираешься палить? Холостым патроном?
– Не боевым же.
– Тогда я тебе вот что скажу. Лично я на слух всегда отличу боевой выстрел от холостого. Василий Васильевич твой не дурак, он наверняка отправит кого-то посмотреть, как убивают чекистского начальника. И, скорее всего, этот кто-то будет человек опытный. Если поймет, что ты стрелял холостым, вместо операции «Доверие» у нас выйдет операция «Провал».
Алексей нахмурился. Орлов был прав.
– Ты предлагаешь стрелять боевым, но мимо?
– Тоже риск. Пуля отрикошетит от мостовой или еще от чего-то, высечет искру – может быть заметно. Нет, Леша. Давай-ка ты будешь стрелять всерьез. Но не убьешь меня, а ранишь. Для доверия этого хватит, а мне потом можно не уходить в подполье.
– Как раню? По-настоящему? – недоверчиво спросил Романов.
– Ну да. Легонько. Ты как стреляешь?
– Стреляю-то я прилично, и Полканов обещал дать «маузер» с оптическим прицелом. На упоре, с прикладом, метров с пятидесяти легко продырявлю копейку, но… Ты уверен?
– Тима, твой маузер хорошо пристрелян? Дай ему.
– Ты что удумал? – спросил Крюков, вынимая из деревянной кобуры большой пистолет.
– Иди сюда. – Орлов поманил Алексея к окну. – Вот идет из столовой наш управделами товарищ Ягода.
Внизу, во дворе, щеголевато одетый мужчина бережно нес перед собой миску горячего супа.
– Сейчас проверим, какой ты Вильгельм Телль. Не надо Ягоде эти щи кушать. Они невкусные, я пробовал.
Крюков, хихикая, толкнул в плечо:
– Давай, Романов. Вишь, у него кителечек генеральский.
Взвесив «маузер» на ладони, Алексей печально сказал:
– Серьезные люди, опора государства. Шпана!
Выждал, когда идущий повернется в профиль, и только после этого, рисуясь, вскинул руку. Как бы не целясь (на самом деле, конечно, прицелившись, но очень быстро) выстрелил.