- Ты за комп? – окликнул её я.
- Эм… Ну да. А что?
- Дашь мне потом прочитать, ок?
- Х-хорошо… - бормотание мне в спину. Я прямо почувствовал затылком, каково её удивление. Ну а что ты думала, сестрёнка? На таких местах не обрывают.
***
Каждый день мы с Биллом ходили в школу вместе и также вместе возвращались ко мне домой, вечерами просиживая у меня в комнате, разговаривая ни о чём в перерывах между поцелуями. Сестра не влезала в наши разговоры, постоянно сидя за компьютером. Её внимание было на нас только при поцелуях и то, она смотрела краем глаза, стараясь казаться невидимой. Я, как никогда, сейчас понимаю её. Как-то мы с Биллом перед ужином, моя руки, поцеловались в ванной у большого зеркала. Я невольно бросал на него взгляд, отмечая, что мы действительно хорошо смотримся вместе. Причём настолько гармонично, что мне очень захотелось запечатлеть наш поцелуй на фотоаппарат. Я даже попросил как-то об этом сестру, но Билл странно отреагировал на мою идею, наотрез отказавшись от её воплощения в жизнь. Я долго уверял его, что эти снимки никто не увидит, что они только для нас, но он всё равно топал ногами, чуть ли не обижаясь на меня за такие, по его мнению, глупые идеи. Мотивировал он это простой фразой: «Я не люблю фотографироваться и ты должен это понять». А я принимал это на свой счёт, хоть и старался в его присутствии не мучить себя яойной совестью.
Он всё чаще заканчивал просьбы словами: «ты должен это понять». Но я их не понимал. Слишком глупыми они для меня казались, или слишком странными. В любом случае слишком. У каждого свои странности, но иногда ведь их нужно пояснять. Я считаю его самым близким человеком, но часто мне кажется, что он слишком далеко.
Со временем стало сложнее. Я вроде и привык к его странностям, но в то же время меня с каждым днём это всё больше раздражало. Меня стало раздражать его лидерство в наших отношениях. Раздражало то, что он пытается чему-то меня учить. И тот ступор после его коротких и непонятных фраз превратился в раздражение. Откровенно говоря, меня бесило то, что я не могу иногда вникнуть в суть его слов, не могу найти логику его поступков. Я хочу, чтобы он был только моим, а он отдавался больше своему миру. Миру, в котором могут понять его поступки, его мысли и действия. Только вот почему тот, кто живёт в этом мире, боится или не хочет меня туда пустить?
***
Близится зима. Обычная толстовка уже не спасает и приходится одевать куртку. Ненавижу куртки. А ещё больше ненавижу, когда в школе звенит три звонка и гнусавый голос объявляет пожарную тревогу. Учебную пожарную тревогу. Лучше бы у нас случился настоящий пожар, чем вот просто так выгонять на улицу. Чтобы я лишний раз надел куртку, которую так ненавижу. И вот сейчас мы стоим на улице, где моросит противный и холодный, можно сказать, предснежный дождь. И выслушиваем монотонный голос учителя, рассказывающего нам о том, как нужно себя вести в экстренных ситуациях, при этом сухо кашляя в кулак, если музыка на плеере у некоторых учеников играет слишком громко. Я стою рядом с Биллом, стараясь не думать. Я научился себя контролировать рядом с ним. Правда становится всё сложнее.
- Том… - тихий шёпот на ухо. Билл прижимается ко мне ближе. Мы всегда и везде вместе. Это здорово… И я натянуто улыбнулся ему в лицо. – Давай сбежим?
- Нет.
- Почему? – он в недоумении. А мне уже надоело постоянно прогуливать уроки. Как навёрстывать потом? Мы почти каждый день сбегаем. – Том, не строй из себя умницу. Можно подумать в Этой школе могут научить чему-то кроме плевания в потолок.
Да, Билл, ты прав. Прав. Всё здорово. Я нежно провёл пальцами по его руке, оглядывая широкую арку за школой. По бокам от арки две двери. Красивые двери… Всё здорово.
- Наши вещи в школе. – Спокойно ответил я, представляя, как захожу в эти красивые двери с позолоченными узорами, и жму на разные кнопочки. У каждой свой цвет.
- Ну, пускай Эллен заберёт, - пожимает плечами. Это уже обыденно?
- А не много ли ей? Она их позавчера относила домой, и на прошлой неделе три раза. Билл, хватит с неё. Она и вчера нас отмазала перед учительницей по географии, когда тебе вдруг жутко приспичило свалить и потащить меня с собой.
- И с каких это пор ты стал таким заботливым?
- Каулитц! – учитель брызнул слюной куда-то перед собой и сжал зубы, напоминая какого-то надсмотрщика в тюрьме. – Сколько можно болтать? Заткнись, наконец, и слушай меня. Или тебя это не касается?
- Я лучше пойду гореть. – Нагло бросил Билл и зашагал к парадному входу школы, а все проводили слегка шокированным взглядом его спину.
Я, не обращая внимания на окружающих, пошёл за ним в школу. Он обиделся. А мне нужен разговор. Надоело чувствовать эту натянутую нить между нами. Я хочу порвать её, чтобы легче дышалось, думалось, разговаривалось. Я хочу чувствовать его, а не эту чёртову нитку. В школе на нас странно посмотрели вахтёрши, оторвавшись от подпиливания криво нарощенных ногтей. А я остановил Билла прямо у лестницы, резко схватив за локоть, и развернул к себе. Он смотрел на меня так, будто хотел проткнуть во мне дырки своим иглоподобным взглядом. Эти иголочки он берёг специально для наших ниток. Хочешь пришить крепче? Не выйдет.
- Ну и что это было?
- Дай погореть спокойно. – Совсем тихо. Почти серьёзно.
- Мне уже надоели такие отношения. – В тон его голосу сказал я и отпустил покрасневший от моей хватки локоть. Не слабо я хотел его повернуть к себе…
- Какие?
- Такие, когда я боюсь подумать, такие, когда не понимаю о чём ты мне говоришь, такие, когда мне кажется, что ты забываешь о том, что у меня тоже бывает выбор. – Я скоро взорвусь. Только до взрыва сосчитаю.
- И что я, по-твоему, должен делать?
9. 8…
- Дать мне понять тебя.
7. 6…
- А если я не хочу?
5. 4…
- Тебе сложно это сделать?
3. 2…
- Да.
1.
- Ну и иди на х*й. – Было такое ощущение, что по венам прошла электроэнергия. Будто язык приклеился к нёбу на последней букве. Хотел поговорить, но бомба взорвалась раньше, отстукивая последними кусочками сознания мне в виски. Больше нет ниток, нет иголок. А ноги, освобождённые от плена взорванного мозга, понесли к выходу. Слишком быстро, слишком убийственно, слишком назад.
*12*
Вечеринка.
Около недели мы с Биллом не разговаривали. Я пересел от него на последнюю парту - не хотел находиться рядом с ним. Легче от взрыва не стало. Только хуже. Хотелось провалиться сквозь плинтуса на этом противном полу в коридоре, когда я его откровенно послал. А теперь слова не поймаешь обратно в рот. Он прекрасно знает, что я не выдержал, он простит меня. Но я хочу, чтобы он сам понял каково мне. И пусть мы коротко, странно и грубо поссорились, но я буду ждать его шагов.
Фрау Шницкер что-то рассказывает писклявым голосом, вертясь с указкой у скелета. А я думаю. Да, теперь я буду вот так спокойно думать, Билл. И плевать мне, что ты меня слышишь. Только что-то и от этого не легче… В уши прилетел тихий писк. Почти шипение. Я сначала не понял в чём дело, но, покрутив головой по сторонам, увидел, что пискнул Андреас. Он перегнулся немного через парту и кинул мне на стол свёрнутую в комочек бумажку. Я развернул её, стараясь не шелестеть и увидел пару слов, написанных кривым почерком под какой-то нарисованной недовольной мордой.