Я не дал ему договорить, прижав к дверце холодильника напротив и крепко обняв руками за талию.
- Успокойся, малыш. Я уже вообще ничего не думаю…
- Как ты меня назвал? Да ты наглый я смотрю. И безмозглый к тому же. Если ты уже пришёл в себя, то убери от меня руки и сваливай, потому что я не хочу больше тебя здесь видеть! – он редко повышает голос. А тут практически орёт мне на ухо. Но не вырывается, что самое интересное, а прижимает крепче.
- Я тоже себя не хочу здесь видеть, поэтому давай закроем глаза? – прошептал я ему в губы, после чего накрыл их своими, блаженно прикрыв глаза. Он что-то пытается мычать сквозь сомкнутые губы и бьёт меня руками по спине. Немного больно от его ударов, но мне сейчас на боль вообще откровенно плевать. Извивается и мотает головой, а глаза всё равно закрыты, я знаю. Даже не видя, знаю. Чувствую. Я немного приоткрыл рот, лаская его губу плавным движением почти сухого языка. Он так и не размыкает рот, сильнее сжимая губы, на что я его ещё сильнее вжимаю в дверцу холодильника. Стонет мне в рот, убирая одну руку с моей спины, срывая ею эти дурацкие разноцветные магниты с холодильника, которые, видимо, больно давят ему в спину. Подлавливаю момент следующего стона и проникаю языком в его рот, прикусывая нижнюю губу. Он не отвечает, только ещё сильнее начинает колотить мне спину, сжимая магниты пальцами, громко мыча что-то совсем не похожее на слова. А я с упоением вылизываю его рот с привкусом ментоловых сигарет, языком ласкаю его неподвижный язык, ощущая небольшую вибрацию от мычания. Вскоре удары по моей спине превращаются в царапанье ногтями. Магнитики падают на пол, клацая по кафельным плиткам. Он перестаёт мотать головой и с силой отвечает на мой поцелуй, отталкивая моё тело дальше от холодильника и меняясь со мной местами придавливает к стене рядом. Беспорядочно водит руками по моим плечам, ключицам и предплечьям, доходя до локтей и сильно сжимая их пальцами.
- Сволочь. – Плюёт мне в губы сквозь поцелуй, жарко выдыхая. – Я тебя ненавижу… - ещё сильнее вдавливает меня в стену, забираясь пальцами под дюрягу и лаская ногтями затылок.
- А я тебя люблю. – Тихо шепчу ему, обрывая поцелуй. Нежно вожу кончиками пальцев по его щекам и возобновляю поцелуй снова…
Мы с Биллом до полудня целовались, практически не отрываясь друг от друга у каждой стены, прижимая то он меня, то я его. То нежно, то страстно и даже больно. Домой я ушёл с обкусанными в кровь губами и стояком в штанах. Нам не хотелось ничего больше поцелуев. А может ничего кроме поцелуев. Он всё ещё злится на меня, и поэтому буквально вытолкнул из дома, доцеловывая уже на крыльце. Я лишь посмеялся закрывающейся за ним двери и пошёл домой, всё ещё офигевая с сегодняшнего утра и вчерашней ночи.
***
Дома меня ждали спящие родители и злая сестра. Она что-то мне рассказывала о школе, о том, что шестидневка никак не отменялась, и мы сейчас должны быть в школе, а из-за меня она проволновалась всю ночь и теперь вся такая обиделась и ляжет спать. Я рассказал ей, как всё было этой ночью и о том, что было утром, на что она лишь нахмурилась, смешно выпячивая нижнюю губу, и улеглась на кровать, сильнее кутаясь в одеяло. Мама подумает, что сестра ещё не вылечилась полностью от гриппа, а мне лучше свалить в школу по-тихому. К третьему уроку может, успею. Надеюсь, что уроки в таком никаком состоянии пройдут нормально, потому что заснуть у меня всё равно не получится. Грела только мысль о том, что потом я, может, снова пойду к Биллу.
***
Как ни странно Билл тоже оказался в школе. И в довольно хорошем настроении. Мы всё ещё не разговаривали. Я только посылал ему нежные или заигрывающие улыбки, на что он поднимал выше нос и кривил губы. Он прекрасно знает о чём я думаю, он прекрасно знает, что я уже не дуюсь и осознаю всё ошибки. Теперь же решил подуться он, только слишком как-то наиграно у него всё это получается. Такое ощущение, что он сам заигрывает со мной, маскируя это под высокомерными взглядами и тихими ехидными насмешками.
Домой мы всё же пошли вместе. Это произошло как-то неосознанно. Раньше я всё время дожидался пока он пойдёт домой первым, чтобы не идти рядом с ним, не чувствовать всего тепла, что от него исходит, чтобы потешить самолюбие и позлить совесть. Но в этот раз я как-то забыл и о совести и о самолюбии, просто шёл рядом с ним, слушая мягкий хруст невысоких каблуков его сапог по небольшому слою снега на асфальте и тихую музыку из его наушников. Такую я действительно раньше не слышал. А вот тут уже совесть проснулась. Мы так давно вместе, а я даже элементарного о нём не знаю.
- Bjork, - тихо ответил он моим мыслям, вынув один наушник из уха и глядя куда-то вверх, ловя щеками падающие снежинки. – У неё волшебная музыка. И необычная. Когда её слушаешь – либо впадаешь в нирвану, либо бесишься и выключаешь. – Он улыбнулся. Первый раз за день тепло мне улыбнулся.
- Ну а по мне, наверное, видно какую музыку я люблю, - тихо хохотнул я, поправляя кепку.
- Хорошо, что по мне не видно.
- Да по тебе вообще ничего не видно. – Я легонько толкнул его локтём.
- Почему? То, что я на тебя уже не злюсь, по-моему, хорошо было видно. – Он тихо засмеялся, опустив голову, тем самым спрятав щёки от снега, упавшими на них волосами.
- Ты специально неправильно притворялся. – Коснувшись пальцами его руки, я нежно провёл до ладони и прикусил губу, оглядывая его с головы до ног. Переплёл пальцы. Так теплее.
- Невозможно неправильно притворяться, нужно уметь правильно замечать.
- И что, я умею правильно замечать?
- Нет. Ты умеешь правильно чувствовать, а это намного приятнее. – Он сильнее сжал мою ладонь в своей.
*14*
Сюрприз.
Последующие две недели мы везде ходили вместе. Я рассказал Андреасу о наших отношениях. Он не шибко то и удивился. Видимо, уже догадывался раньше… Дерек снова звал меня к себе на вечеринку, но в этот раз я к нему не пошёл. Зато спросил - откуда вообще взялись в доме спортсмена, который даже не курит и пьёт в меру, колёса. Оказывается он Сам заказал их через знакомых по их же советам. Я был немного шокирован этим. Но с другой стороны… Дерек всегда был человеком, который в жизни хочет попробовать всё, и что самое интересное – к нему ничего не липнет. Он попробует один раз – восхитится или попротивится, а больше делать этого не будет. Человек – неподвластный никаким зависимостям. Может, поэтому у него так до сих пор и нет постоянной девушки. Он ведь умеет только пробовать, но не любить.
Сестра практически закончила свой рассказ. Продолжение появлялось каждую неделю, и первым делом она давала его читать мне, чтобы я исправлял все ошибки. Как орфографические и пунктуационные, так и мелочные оплошности в описании ласк между мальчиками. Единственное, чего не хватало её читателям – это нашей с Биллом фотографии. Конечно, персонажи отлично прописаны в тексте, но ведь поклонникам её творчества хочется посмотреть на этого самого братика с его парнем, с которых она, собственно, и списывает своих персонажей. Всё же как-нибудь придётся развести Билла на фотографию. Сестра итак много для нас сделала. Ей не то, что сфотографироваться один раз на память, ей памятник нужно ставить. Ну, ничего, я что-нибудь придумаю.