Захлопотался, надо полагать.
Мы знали это совершенно точно, потому что сделали тест ДНК, в надежде установить наше с Иркой кровное родство. И получили отрицательный ответ.
Честно говоря, Ирку эта новость ужасно расстроила. Зато она была нашей сестрой по духу, если не по крови, поэтому разницы между ней или Инкой я не делала.
Или между Иркой и Димкой.
Вот так, скрываясь от родителей, пригибаясь к земле, чтобы не задела шальная пуля, мы образовали наше тайное надежное братство.
Моя мудрая бабушка, Анна Львовна, разделив свои деньги между мной и своим сыном, оставила для меня письмо, в котором советовала поделиться с Инкой.
В этом же письме она с бесконечной деликатностью сообщила мне о том, что я давно знала.
О том, что у меня есть сестра.
Но я считала, что у меня не одна, а целых две сестры и один брат. Этот факт только радовал мою душу.
Поэтому свою долю наследства я разделила на четыре части. Все получили равные куски пирога.
Кроме Димки.
Все, что мы могли для него сделать сейчас, – это по-человечески похоронить.
И мы это сделаем. Даже если придется перерыть этот проклятый лес собственными руками.
Я вздохнула и сжала руки в кулаки.
Поэтому я и приехала сюда. Не только из-за дружбы. Меня привело гораздо большее: родство по крови.
– Поменяй фамилию, – сказала мне Инка примерно два года назад. – Будешь Авдеева, как и я. Это твоя настоящая фамилия, ее и носи.
Но я подумала и отказалась.
Отказалась из-за чувства бесконечной признательности к моей бабушке, у которой хватило любви на чужого ребенка, не приходившегося ей внуком.
На меня.
Ее фамилию я и буду носить до тех пор, пока не умру. Особенно сейчас, когда любой фашиствующий ублюдок может посчитать смену моей фамилии своим личным достижением.
Я встала, подошла к выключателю и погасила боковые светильники.
Угли догорали в камине, пространство перед ним освещалось тревожным багровым светом.
Когда-то один умный человек по имени Архимед сказал следующее:
– Дайте мне точку опоры, и я переверну мир.
Мы с Инкой даже выучили смешное пародийное стихотворение на эту тему. Оно нам очень нравилось, хотя имя автора я со временем забыла.
Но сейчас я думаю вот о чем: какую точку опоры имел в виду Архимед?
Механическую или моральную?
В детстве мы с Инкой считали, что он имеет в виду обыкновенный рычаг, точка опоры которого находится где-то в пространстве. Мы даже проводили научные опыты, используя в качестве земного шара футбольный мяч, а в качестве рычага – хоккейную клюшку. Повернуть мир в такой игровой пропорции оказалось необыкновенно легко. В конце концов, Архимед был гениальным изобретателем!
Но сейчас я думаю, что мы с Архимедом ошибались.
Я думаю, что моральная опора гораздо лучше подойдет для этой амбициозной цели.
У меня таких точек опоры было целых три. До тех пор, пока подонок по имени Стефан не уничтожил одну из них. Жизненно важную для меня.
Да и не только для меня.
Странно, но никто из нас до сих пор не созрел для серьезных отношений с другим человеком.
У Димки не было близкой девушки, так же, как у меня с Инкой не было близкого мужчины.
Интересно: это случайность или закономерность?
Может, мы просто боимся обнаружить в себе черты нашего папочки? Человека-праздника, вечно собирающего пыльцу с поверхности цветочка?
Боимся, потому что знаем, сколько боли можем принести другим людям?
Боимся, что никогда не сможем стать для другого человека точкой опоры?
Я растерла виски и негромко приказала себе:
– Хватит.
Поднялась с дивана, подошла к стеклянной стене комнаты и прислонилась лбом к ее холодной поверхности.
На улице уже горели фонари, и в их неярком свете я увидела Сашу.
Он стоял перед воротами своего дома и, задрав голову, смотрел прямо на меня.
Но меня, конечно, не видел. Свет в комнате был погашен, угли источали лишь остатки тепла.
Я подняла ладонь, закрыла ею маленькую фигурку, видневшуюся в неярком уличном свете.
– Ты у меня в руках, – сказала я тихо.
Не знаю, что с ним произошло в той далекой и печальной стране, вечно раздираемой междоусобными войнами. И, наверное, не узнаю никогда. Он не расскажет мне об этом. А я никогда не расскажу ему о событиях того раннего воскресного утра.
Возможно, нас это разведет в разные стороны.
Возможно, нас это сблизит.
Ведь люди, которые понимают друг друга без слов, называются близкими?
– Ты мне очень нравишься, – разоткровенничалась я.