Браун оценил ситуацию в течение нескольких секунд.
Снял с плеч рюкзак, покопался в его боковом кармане, достал чёрный пенальчик величиной с ладонь, нажал на торце кнопку, спрятал пенальчик обратно. Вытащил шлем, надел на голову, покрутил рюкзак в руках, как бы ориентируя его на определённый участок неба. Сказал два слова:
– Я обнаружен.
Помолчав немного, добавил:
– «Одуванчик» на подлёте к базе, код доступа – «беркут».
После этого он вложил в рюкзак шлем, размахнулся и бросил его с обрыва.
Через две секунды раздался взрыв: рюкзак, не долетев до берега, превратился в облачко пламени, дыма и мелких осколков.
Солдаты в сотне метров от скал попадали на землю, вертя головами, но тут же вскочили и бросились к обрыву.
Браун встал на камень, поднял руки над головой:
– Я гражданин Великобритании, не стреляйте! У меня дипломатическая неприкосновенность! Прошу зафиксировать, что я не оказал…
Бегущие солдаты открыли огонь!
Они получили приказ ликвидировать «террориста», не вступая с ним в переговоры.
Ладомирье
XXI век. Конец мая
Владыко
На опушку леса вышел человек: высокий, седой, с сурово-величавой осанкой. В каждом его движении крылась внутренняя сила, а взгляд ясных глаз был исполнен мудрости и печали. Одет он был в белый холщовый костюм без ворота, с красным орнаментом по краям рукавов и силуэтиком летящего сокола на груди.
Перед ним на многие вёрсты простиралось болото, усеянное кочками, поросшее осокой и высокими метельчатыми травами, с редкими хилыми берёзками да куртинами низких кустарников.
Однако седого это не встревожило. Он посмотрел на безоблачное синее небо, на низкое солнце – не щурясь, будто свет его не слепил, кинул взгляд на стену леса за спиной и неторопливо побрёл к болоту, обходя кочки, выбирая одному ему ведомую тропинку. Ступил на упругую губку мха, потом на кружево ряски, но не провалился в трясину, словно внезапно потерял вес, а, рассеянно оглядываясь по сторонам, легко зашагал дальше.
Так он двигался около полукилометра, почти не потревожив поверхности болота, пересёк широкое ржавое окно в кольце кувшинок и лилий, взобрался на пригорок, и перед ним вдруг невдалеке сформировался из воздуха невиданной красоты высокий светлый терем. За теремом один за другим появились другие терема и строения с двускатными крышами и резными коньками, подрагивающие в густом мареве летнего зноя.
Старик остановился, разглядывая непонятно откуда взявшееся видение, огладил седую бороду длинными пальцами, улыбнулся. Губы его беззвучно выговорили певучее слово: Ладомирье…
Послышался тихий звон, будто в центре болота проснулся колокол.
Тотчас же перед стариком объявилась светлоголовая фигурка юноши в синем кафтане. Юноша поклонился. Старик сделал ответный поклон, и они направились по соткавшейся из ниоткуда песчаной дорожке к теремам поселения.
Дивный свет за их спинами померк. Строения Ладомирья, обители волхвов и заботников Руси, были недоступны взгляду изредка появлявшихся у болота людей, и даже искусные спутниковые системы наблюдения за поверхностью Земли их не видели.
Возле центрального терема с высоким крыльцом юноша попрощался. Старик поднял глаза на крыльцо, где его ждали двое мужчин в старинных кафтанах, подпоясанные витыми шнурками с кистями на концах. Один был кряжист, с проседью в тёмных волосах. Второй, пониже ростом и потоньше, с голубым огнём в глазах. На вид ему было лет сорок, и выглядел он, как обыкновенный сельский мужичок, в меру деловитый и несуетливый. На самом деле он был витязем ВВС – Возрождённой Вечевой Службы Рода – и звался Лихарем. Спутником же его был волхв Гостомысл, наставник и заботник Рода.
Все трое поклонились друг другу.
Седой старец заговорил:
– Здравы будьте, родовичи.
– Здрав будь, Владыко, – ответили ему. – Не ждали тебя после Купалы.
– Нужда заставила, – улыбнулся в усы старик. – Пойдёмте в светлицу, поговорим.
Гость прошёл в дом, поздоровался с хозяйкой, улыбчивой и полной, прижав к щеке её ладонь.
Поднялись в «маковку» соборной комнаты терема, на самый верх, расположились за круглым деревянным столом, на красивых резных деревянных креслах.
Солнце светило в распахнутые окна соборной вовсю, но внутри было прохладно, по закруглённым углам горницы гулял слабый свежий ветерок.
Владыко оглядел обращённые к нему лица, привычно огладил бороду. По губам его промелькнула странная виноватая улыбка.
– Ухожу я, родовичи.
В светлице стало совсем тихо.
Гостомысл пригладил волосы на голове, глянул остро.
– Ох, не время… Несмотря на успокаивающие речи министров и чиновников во власти, дела на Руси далеко не блестящи. Давление Криптосистемы на души людей усиливается, зомбирующие нас силы перестраиваются, завоёвывают властные высоты…
Старик повёл рукой, останавливая волхва.
– Ты прав, заботник, нас обложили со всех сторон, завоевание Руси продолжается, чёрные туманы потянулись к детям нашим. Но и мы не стоим на месте, Владыко.
Гостомысл непонимающе встопорщил брови.
– Владыко ты, Сварг.
Седой покачал головой.
– Теперь ты. Закончу. Община живёт, растёт и укрепляется, РуНО[1] всё больше получает поддержку в глубинах народа, программа «Три-Эн» продолжает развиваться, и её уже не остановить. А я слишком стар, чтобы провидеть Замысел Вседержителя.
Снова комнатой завладела тишина.
Шевельнулся Лихарь.
– Среди властников Духовно-Родовой Общины нет надлежащего согласия.
– Знаю, потому и задержался. Но в РуНО пришли другие люди, более ответственные, имеющие канал связи с этическим Промыслом бытия, они справятся с тенденцией раскола и без меня.
– В Гренландию повадились эмиссары жрецов. Двое наших разведчиков погибли.
– Пошлите туда витязя.
– Завтра посвящение в князи Рода, – сказал Гостомысл.
– Я буду.
– В наши школы нужны учителя, – добавил Лихарь.
– Учителей тоже надо учить, чтобы они могли бороться с чужими идеологемами так же естественно и просто, как дышат. Это главная задача Общины, и вам придётся многое изменить на этом пути.
– Но без защиты нам не обойтись, без правников, витязей и людей действия.
– Разумеется, воевода. Когда на кону стоит чья-то жизнь, её надобно защищать в предельно жёсткой форме, хотя убийство – крайняя мера, заставляющая нас делать непростой выбор. Всё сотворенное нами возвращается в той или иной мере, гнев и страх тоже. Прошу прощения за стариковское ворчание. И всё же мне пора. Теперь вы будете заканчивать то, что не успел я.
– Формирование корректирующего импульса, – медленно проговорил Гостомысл, вдруг демонстрируя жест Белого волхва: пальцы огладили бородку; Сварг заметил это, глаза его лукаво сверкнули.
– Становление Державы, – почти неслышно сказал Лихарь.
– Однако нам будет тебя не хватать, Владыко, – со вздохом признался Гостомысл.
Сварг усмехнулся.
– Справитесь. Хотя… возможно, я ещё вернусь.
Двое смотрели на старшего пытливо и с надеждой, и он ответил им ясным взглядом понимающего жизнь человека.
Геократор
Северный ледовитый океан
Жрец Тивел, носитель сана Кондуктор Социума, правил Криптосистемой всего лишь двадцать лет с небольшим, но возраст его превышал двести десять лет, хотя при этом он выглядел на сорок: высокий, осанистый, с гривой иссиня-чёрных волос, падающих волной на шею. Тонкая талия, широкие плечи. Таких падкие на прозвища журналисты называют мачо. Однако глава Геократора женщинами не интересовался. Его влекла к себе другая половина человечества, о чём знали только немногочисленные доверенные лица жреца.
Мировой центр Геократора, системы, стремившейся управлять всем человечеством, располагался в американском штате Аризона, в долине Памятников. Правда, никто из коренных обитателей штата, а также секретные структуры типа ЦРУ и ФБР, об этом понятия не имели и долину Памятников считали чисто природным образованием. Те же, кто случайно становился свидетелями полетов «неопознанных летающих объектов» – Геократор пользовался принципиально другой техникой – или наблюдал удивительные явления природы, как правило, не спешили к журналистам. И либо быстро забывали об увиденном, либо – если начинали проявлять интерес, – вообще исчезали.