- Не станем рисковать, - эхом повторил Центральный, облокотившись на стол. - Вы понимаете, Штрих, что если мы примем на веру вашу теорию, раньше или позже она заставит нас уничтожать себе подобных? Так или иначе, мы придём к тому, что нам надо будет убивать представителей Сообщества… Мы закончим тем, что будем расправляться с представителями моей расы, в частности… Люди будут убивать людей!
- В войне принадлежность к одной расе вас скорее вдохновит, чем остановит. Вполне возможно, именно вашей расе предстоит узнать преимущества ведения боёв с противником, слабые стороны которого знаешь по факту рождения. Заштриховать рисунок всегда легче тем, чем он нарисован. И поверьте, необходимость убивать себе подобных никогда не была препятствием в войне. Вам нужно будет многое стереть, чтобы освободить место для своего рисунка. С сегодняшнего дня холст в ваших руках, примите мои соболезнования в связи с этим.
- Другими словами, до конца своего существования мы обречены уничтожать другие цивилизации, дабы, когда придёт время, иметь силы уничтожить «Художника»?
- Не совсем так. Во-первых, вы будете уничтожать не только цивилизации – очень скоро вы поймёте, что у себя в тылу нельзя оставлять ничего живого и уничтожать надо всё, вплоть до микробов. А во-вторых, задача уничтожить «Художника» не стоит, да и вряд ли выполнима. Как уничтожить противника, само бытие которого протекает в недоступных нам измерениях? Наша, а теперь ваша цель в другом. Живущий на холсте нарисованный человечек не способен повлиять ни на Художника, ни на его решение стереть рисунок и начать всё с чистого листа. Но вот преуспеет ли Художник, уже зависит и от того, насколько глубоко рисунок въелся в ткань холста. Наша задача в том, чтобы у Художника стёрся ластик, или в полотне образовалась дыра скорее, чем с холста исчез последний штрих.
………………….
Ожидание становилось тягостным. Маршал пришёл в Дом Совета сразу вслед за Центральным, вполне обоснованно считая, что он имеет и повод, и право быть первым, кто узнает о завершении войны. И вот уже битый час он стоял в пустующей приёмной, не дав себе труда даже сесть: Маршал не хотел нивелировать торжественность момента вальяжной позой человека, повисшего в комфорте силового поля. Теперь, по прошествии часа, идея встретить Центрального по стойке смирно уже не казалась достаточно обоснованной. Маршал уже был готов от неё отказаться, когда дверь Зала Совета, наконец, распахнулась.
На её пороге стоял старик, меньше всего похожий на лидера, который только что завершил кровопролитнейшую из войн. На лице Центрального сейчас могло отображаться что угодно, но там точно не было и намёка на радость от одержанной победы. Центральный, казалось, застыл в раздумьях, не находя для себя достаточного повода покинуть Зал. Больше всего, в этот момент, он был похож на человека, который должен прыгнуть со скалы в океан, но не готов к этому.
- Что-нибудь не так?
Если не слова, то звук голоса Маршала, похоже, вернули Центрального к действительности. Он поднял взгляд и, изобразив что-то вроде кивка, двинулся вперёд. Сделав всего несколько шагов в приёмную, он опять остановился. Маршал подошёл вплотную. Центральный хоть и смотрел прямо на него, но явно будто сквозь него.
- Всё в порядке, Центральный? О чём вы думаете?
- Я думаю о том, Маршал, может ли что-то лучше стимулировать жизнь к развитию, чем угроза жизни?
Центральный явно не рассчитывал на ответ, и Маршал не смог удержаться от следующего вопроса.
- Они капитулировали?
- Да. Они капитулировали. Полностью и безоговорочно.
- Значит, это все? Сегодня конец войны и начало мирной жизни?
- Конец войны - да. Но не начало мирной жизни, Маршал.
- Не понимаю вас, Центральный. Разве окончание войны не подразумевает роспуск военных Маршалов?
- Нет, роспуска не будет. Напротив, с сегодняшнего дня ликвидируется Совет и упраздняется должность Центрального: вся полнота власти переходит к институту Маршалов.
- Но какие задачи будут перед нами стоять?
- Не дать начать все с чистого листа, Маршал. Не дать начать все с чистого листа...
20.07.2015. 15.14. Украина, город Счастье.