— Значит, у вас большие права?
— Да, пожалуй…
— Можете ехать на красный свет и никто не накажет?
Уловил Никита в ее тоне хорошо скрытую насмешку, и это его задело за живое. Он не любил быть предметом шуточек, а сегодня — тем более.
— Очень вкусный кофе, — сдержанно похвалил он, переводя разговор на другую тему.
— Старалась. Так, значит, и на красный свет?
— Только в случае крайней необходимости. Но дело не в красном свете, все гораздо серьезней, чем вы думаете. Я выхожу на свободную охоту.
— О! — воскликнула Наташа. — Совсем интересно. И за кем же вы охотитесь?
— За лихачами, которые не умеют крутить баранку или не знают правил дорожного движения.
— А я думала, охотитесь за красивыми девушками. Как только жена разрешает?
— У меня нет жены. А ваш муж не поднимет шорох, если внезапно придет с работы?
— У меня нет мужа. — Наташа усмехнулась. — Вот и окончательно познакомились.
Подперев кулачком подбородок, она с интересом смотрела на Никиту. Легкие белые волосы почти касались стола. Никита вдруг увидел, что у нее невозможной голубизны глаза, — как два запоздалых василька в ковыльной степи. Он тут же отвел взгляд и покраснел, словно подглядел что то недозволенное.
— Мы живем в старом городе, основной массив которого застраивался, когда машин не было и в помине, — начал он ровным голосом профессионального лектора. — Естественно, и улицы планировались узкие. Сейчас это сущее бедствие больших старых городов. Машин становится тьма, а проезжая часть не расширяется.
— Все вы, Никита, знаете… А не могли бы вы у нас прочитать лекцию, допустим: «Машина и проезжая часть»?
«Нет, точно, за набитого дурака считает», — подумал Никита. Он отодвинул пустую чашечку и сказал, смотря прямо в Наташины глаза и на этот раз не видя ни их красоты, ни легкости волос:
— Вам приходилось видеть сбитых автомашиной?
— То есть?
— Не «то есть», а сбитых, когда человека, считай, уже нет? Вам приходилось смотреть в его глаза?
— Вы говорите жуткие вещи, — сказала Наташа. Она откинула назад волосы и прямее села на стуле.
— Семь лет назад, — начал Никита, — товарищ по работе на операцию лег, я ходил его проведать. Вышел от него, на крыльце постоял, покурил. И привезли тогда на «скорой» девушку одну. Совсем молоденькая, и волосы, как у вас, беленькие и длинные. Машина сбила. Носилки были открытые, я взглянул — и голова пошла кругом. Девушку, видно, по асфальту протащило… Она была в сознании, не плакала, а все без конца повторяла: «Что же теперь будет, что же теперь будет?»
— Никита, хв-ватит! — И руки Наташи покрылись пупырышками, как от холода.
Но Никита довел свою мысль до конца:
— Все во мне перевернулось тогда. Сбил ее просто пьяный… за здорово живешь… Ну, думаю, собака… Вот с тех пор, собственно…
Никита растерянно замолчал. Совершенно явственно он почувствовал, что раздвоился: один попивает кофе и рассказывает, а другой смотрит на этого, первого, и удивляется: откуда у него все берется, где он так складно, так красиво научился говорить? «Вот это новость, — подумал Никита, — молчун, молчун, а оказывается, какой талант сохраняется в душе». У Никиты даже тело налилось неизвестно откуда взявшейся силой. Сейчас он мог выйти один против пятерых.
Наташа тоже молчала, и пупырышки на руках не проходили. Она была в растерянности, какая всегда бывает, когда неожиданно соприкасаешься с чужой, непонятной жизнью. И чужая жизнь, в силу своей непонятности, на какое-то время становится выше своей собственной.
— Никита, хотите, я еще сварю кофе?
— С удовольствием.
9
Никита стал как будто успокаиваться; наконец-то у него появились свои приятные заботы: он встречал Наташу с работы, стоял недалеко от проходной. Наташа садилась в машину, и Никита катал ее по городу, по центральным улицам и по разным закоулкам, куда еще не добирались строители с бульдозерами и подъемными кранами.
А время шло. Дни стояли по-прежнему солнечные, но не было уже давящей духоты. Отцвели ромашки, и торговки цветами на улицах стояли все чаще с астрами.
Никита подумывал: надо бы Кольке какой-нибудь подарок сообразить к началу учебного года, портфель там или авторучку. Но вспоминалось это всегда в неудобные моменты: или в рейсе, или когда они катались с Наташей. Не встанешь тут же, не пойдешь, не купишь…
А вскоре Никита пригласил Наташу посмотреть, как он выразился, его «берлогу».