Тогда и случилось ему, уставшему, ехать ночью. Сон смежал веки, все плыло вокруг в беспросветном темном мраке, и поля за стеклом словно превратились в бесконечный пустынный океан, который шевелился, покачивался. Никита разулся, поставил на рычаги босые ноги, и ему стало легче. Он знал, что теперь не уснет, что между ним и усталой машиной тесная, почти дружеская связь и они не подведут друг друга.
Никита загнал машину в гараж. Даже в бледно-желтое мути сорокаваттной лампочки было видно, что рука хозяина давно отсутствует в этом когда-то милом сердцу помещении. Все сдвинуто со своих мест, на полу — непонятно откуда взявшийся бумажный мусор.
«Объявлю субботник, — пообещал себе Никита. — И все вылижу до зеркального блеска».
Он замкнул дверь, пошел домой по тропинке мимо чужих гаражей, черных и загадочных, как надгробья. Когда выходил на свободное пространство двора, от последнего гаража отделились две фигуры.
— Кореш, — крикнул один, — погоди-ка!
Сердце у Никиты замерло. Он хотел прибавить шагу, сделав вид, что ничего не слышал, быстренько пересечь двор и нырнуть в родной подъезд, который издали казался надежным, как крепость, но увидел, что путь отрезан: от дома тоже двигалась фигура. Казалось, что в этот поздний час дни рождались из ничего, из темноты и мрака — призраки с руками, засунутыми в карманы, и поднятыми воротниками.
Он остановился и подумал: первому, Кто подойдет, — по зубам, второму — ногой в живот, третий тогда будет не помехой.
Двое подошли, и один из них сразу же спросил:
— Друг, как пройти на центральную площадь?
Второй, дурачась, весело прогнусавил:
— Не подбросишь на такси? Мы очень спешим.
Никита осторожно озирался: вдруг откуда-нибудь возьмет да и появится милиционер? Но милиционер не появился, а первый из подошедших сказал задушевно:
— Не жмись, нехорошо.
Дружеский тон бандита возвратил Никите способность мыслить.
«Подонки, негодяи, — стал закипать он. — Прыщи, зеленая плесень!»
Он уже мог рассмотреть их лица — молодые, еще ни разу не бритые морды, фуражки, надвинутые до переносицы. Жалко, что не прихватил с собой монтировку или гаечный ключ.
— Пошли вон, собаки, — самым низким голосом сказал Никита. Даже сам не ожидал, что получится так устрашающе.
Вдруг сзади раздался ошеломляюще знакомый голос:
— Ну, что здесь?
Никита резко обернулся.
Колька!
Сын покачивался с пяток на носки, козырек фуражки, как и у тех, лежал на переносице, руки были в карманах.
— Кореш не хочет поделиться на такси, — сказал первый.
— А трамваи уже не ходят, — сказал второй, дурашливо и гнусаво.
— Работать надо, и деньги будут, — произнес Колька странным тоном. Так отцы увещевают своих непослушных малолеток. — Идем, папаша, я тебя провожу.
Потрясенный Никита развел руками, словно извинялся перед бандитами, и пошел за сыном.
— Николай, — позвал он, чувствуя, как поднимается в нем такой страх, что ой-ей-ей! Это что же дальше будет? Вся прожитая жизнь, как псу под хвост… — Николай!
Колька не ответил. Так они дошли до подъезда.
— Ты мне можешь объяснить, что происходит?
— Папаша, ровным счетом ничего, — ответил Колька и усмехнулся. Никита понял: сына больше не было, а в соседнем подъезде с бывшей женой Верой Васильевной проживал хладнокровный, расчетливый… тут даже нелегко подобрать нужное слово — кто проживал.
— Может, зайдешь, поговорим?
— Да нет, чего говорить…
Никита все не мог прийти в себя, и ему трудно было найти нужный тон. Потом он со стыдом припоминал, что позабыл в эти минуты, кто кому кем приходится.
— Школу-то не бросил?
— Нет пока.
— Жил бы у меня, что мешает?
— Какая разница? — вяло ответил Колька, не глядя на отца, — Ладно, я побегу, а то мать бузу поднимет.
Он повернулся, собираясь уходить, но Никита схватил Кольку за плечо.
— Что же вы, подонки, на своих кидаетесь?
Колька резко присел, освобождаясь от рук отца, отбежал в сторону.
— Не ори, — прошептал он с такой злостью, что Никита снова растерялся.
Разбрызгивая лужи, топоча тяжелыми резиновыми сапогами, Колька понесся к своему подъезду.
«Зайти к ним? — подумал Никита. — А что это даст? Еще сильнее озлобит».
В конце концов он предлагал взять Кольку к себе. Да и сейчас не против… Однако с той стороны никаких результатов, полное игнорирование. Вот теперь расхлебывайте. Сами!