— Наталья, жизнь совсем неласкова к нам в настоящее время. У меня все дрожит и качается, и тебе еще чего-то добиваться надо. Отношения наши тоже, сама понимаешь… Пуд соли не съели еще, тут и определенного чего-то не скажешь. Ты понимаешь меня, Наталья?
— Нет, — ответила она, — не понимаю. Смотрю и удивляюсь: ты это или не ты? Что тебя так перепугало? Ты что, в самом деле не предвидел этой возможности?
— Откуда же я мог предвидеть? — вырвалось у него, и он испугался. Упрется, чего доброго, тогда просто беда… — Ребенок, конечно, необходим, — стал исправлять Никита положение. — Дети есть дети, и они не виноваты. Но пойми меня правильно, Наталья, ребенок сейчас — это очень рано, преждевременно, я так понимаю.
— Предлагаешь аборт?
— Да! — сказал Никита и почувствовал некоторое облегчение, потому что это чертово слово произнес не он, а она. На какой-то миг ему показалось, что все завершилось как нельзя лучше. — Тут ничего страшного нет. Каждая женщина прошла через это.
Наташа молчала, и Никита хотел добавить что-нибудь утешительное, подбодрить женщину, но паника в душе еще не улеглась, и ему трудно было найти нужные слова.
— Я не буду делать аборт, — сказала Наташа и встала. — Чаю заварить?
— Постой, как это — не будешь?
— Не буду — и все, и давай больше не заниматься пустой болтовней.
Сказано жестко и не так, чтобы случайно. Судя по всему, Наташей принято окончательное решение.
В начале разговора перед Никитой еще брезжил какой-то просвет, еще казалось, что все образуется, поймет же она что-то в конце концов, должна понять. Но просвет оказался тупиком, а она ничего не желала понимать. Терять было нечего.
— Я еще не готов быть отцом.
— Никак не могу понять, когда ты говоришь серьезно, а когда паясничаешь.
— Я говорю правду. И очень тебя прошу: вникни.
«Только бы не начались слезы, только бы не началась истерика», — молил Никита.
Но Наташа вела себя достойно, вскипятила чай, заварила, накрыла маленький чайничек полотенцем, чтобы настаивался. Так все спокойно, словно всю жизнь только и делала, что готовилась рожать.
А Никита не унимался:
— Наталья, мы оба не подготовлены. И у тебя еще столько впереди.
— У одинокой бабы в двадцать восемь лет нет ничего впереди, — грубо оборвала она его. — Или сейчас, или никогда. Ты меня понял? Мне глубоко безразлично, будешь ты со мной или нет. Тебе ясно?
— Ах, вот даже как? Ну, ну…
— Я неточно выразилась, я хотела сказать: даже если ты уйдешь, ребенок все равно будет. Точка! Иди, чай готов.
— Что ты привязалась со своим чаем?
— Мне надоело, я больше не могу жить одна.
Никита тоже стал ходить по кухне, и они ходили вместе и мешали друг другу.
— Я тебя понимаю, Наталья…
— Никита, — перебила она его. — Мы договорились, не надо больше об этом. Считай, что разговора у нас не было и ты ничего не знаешь.
— Л-ладно ерунду плести! Я тебе сказал все! Я тебя предупредил…
Он вышел в прихожую и стал торопливо одеваться.
Он почувствовал, что должен уйти немедленно. У женщин наступает момент, когда свои рассуждения они как бы закольцовывают и никакие разумные доводы не действуют на них. Когда происходил раздел, с Верой тоже ни о чем нельзя было договориться.
Верный «жигуленок» не спеша пробирался к дому. Мир за стеклами был торжествен и тих. На землю ложился крупный печальный снег. Поскрипывая, работал дворник, то в одну, то в другую сторону сгребая большие снежные звезды. Пришла зима. Оформить бы отпуск — и к едрене-фене…
Никита представил, как чист и свеж сейчас воздух, надо бы не в машине сидеть, а идти пешком. Не спеша идти по снежной целине, изредка останавливаться и смотреть на свои следы… Странно видеть их — загадочная четкая цепочка, у каждого следа хвостик, словно у падающей звезды. Хвостики, которые тянутся за следами, говорят, что не юноша прошел, шагающий высоко, как журавль, в годах человек прошел, в годах… Горько все это — так рано задумываться о возрасте.
Неужели таков закон жизни — начинает страдать один, и тут же рушатся судьбы у окружающих его людей? Сам падаешь, и кто-то обязательно падает с тобой. Эти невидимые связи почище магнитных или электрических полей. Видно, ничего просто так не бывает на земле, все продуманно, все подсчитано и даже как будто все предопределено заранее. Даже мимолетная встреча на улице наверняка несет какой-то смысл, обязательно за ней что-нибудь стоит. Так, наверное, и с нашей матушкой-землей: если вырыли яму, значит, где-то обязательно появится бугор.