23
Он не стал дожидаться лифта, как это делал всегда, сразу побежал вниз, на ходу застегивая пуговицы пальто. На широком крыльце остановился перевести дыхание.
Зимний вечер был тих и прозрачен. Снег, убранный с дорожек, высился в отдалении аккуратным ровным гребешком.
Перед крыльцом была высокая прямоугольная клумба; сейчас, припорошенная сверху снегом, она напоминала заброшенную могилу.
Никита сел в машину, запустил мотор и стал ждать, когда он прогреется. «Жигуленок» ворчливо тарахтел: или успокаивал Никиту, или выговаривал за что-то.
Никита припомнил вчерашний разговор. Сейчас вспомнил то, на что тогда не обратил внимания: после его слов о совместной жизни Аркадий улыбнулся как взрослый.
Совершенно явственно, словно разговор происходил минуту назад, Никита увидел, какие лица были у них, когда они обменивались улыбками. Они улыбались как люди, у которых есть свои тайны, свой собственный совместный жизненный опыт.
Это было содружество матери и сына. И выходило так, что он, Никита, примыкал к этому содружеству. При-мы-кал! Как у овоща есть кожура и сердцевина, так вот и здесь получалось — он, Никита, представлял собой кожуру. И сколько бы ни прошло времени, что бы ни делал он, всегда останется кожурой.
Свою квартирку Никита увидел новыми глазами, будто вернулся из далекого странствия. Мысленно он уже распрощался с нею, и теперь, в первые минуты, она показалась ему маленькой, заброшенной, с устоявшимся нежилым запахом прокисших окурков и сладковато-пыльной сырости.
Никита открыл форточки, поставил стул в центре комнаты и закурил. Одиночество было абсолютным, как в космическом корабле. Разница была лишь в том, что за космическим кораблем, затаив дыхание, следило все человечество, а за Никиту не переживал никто. А ведь он тоже, подобно космонавту, в своей наглухо изолированной от мира квартире вместе с землей несся в космическом пространстве.
Конечно, у него с Антониной может все складываться хорошо, но до тех пор, пока он на коне. А случись наоборот, или же, допустим, он захочет устанавливать какие-то свои порядки — они тут же объединятся, чужой сын и его мать. А неродной, почти взрослый сын — это очень серьезно. Тут и захочешь, но ничего не поделаешь.
И вот еще что получается: мы, старея, теряем силу, а молодые, мужая, набирают ее. И сын, взрослея, будет иметь все большее влияние на мать.
Наталья все-таки совсем другое. Ребенка от него ждет. В любую «тьму тараканью» побежит за ним без оглядки. Может, позвонить? Номер телефона так и крутится в голове…
Несколько дней спустя он позвонил.
— К тебе можно зайти?
Она помедлила с ответом. В трубке было слышно ее дыхание.
— Ну что ж, приходи, — сказала наконец.
И словно десять солнц на небе вспыхнули для Никиты. Пусть теперь что угодно происходит — он эту птицу из рук не выпустит.
Шел к ней и думал: хорошо, когда кто-то ждет. Голос вялый — это ничего, это у женщин бывает. А на деле, наверное, другое: от окна сейчас не отходит, от шума любой машины вздрагивает. Вздрагивает, вздрагивает, Наташка такая. А он идет пешком. Идет и дышит свежим воздухом.
«А что? Вот возьму и женюсь! Все равно теперь никуда не денешься — ребенок! И ее понять можно: ей ребенок сейчас просто необходим, время уходит».
Волна непривычной нежности накатила на Никиту, когда он представил, как возле окон мается Наталья.
«Пусть рожает! Рожай, Наталья, выкормим! А случись между нами чего — поддержу. Крепко поддержу, в обиде не будешь. А ты мне нравишься, Наталья, даже настырностью своей. Нравишься — и точка!»
С такими мыслями поднимался Никита по знакомой лестнице на четвертый этаж.
К его удивлению, на звонок Наташа долго не выходила. Вот так номер, не ванну же она принимает!
Наконец открыла и молча ушла в комнату.
«Ну и приемчик», — покрутил Никита головой.
Он положил шапку на трюмо, причесался, машинально отметив: со следующего лета надо на велосипеде кататься, а то одолеет полнота. В комнату он вошел крадущимся шагом, который появляется, когда пришедший хочет сообщить неожиданную, но приятную новость.
Наташа лежала, прикрыв ноги пуховым платком. Он придвинул к постели стул и начал издалека:
— А раньше меня кое-кто у окошка встречал… Выхожу из машины, поднимаю голову и вижу в окне любимый силуэт.