Екатерина Яковлевна Столярова.
За беспокойство прошу извинить».
ЗАКЛИНАЮ, ПОМНИТЕ!
Не жалеешь о прожитом? Большая жизнь позади, чему сейчас радуешься? Эти вопросы я задавал в анкетах ветеранам, в беседах с ними. И, удивительно, все говорили, что распорядись судьба снова, они прожили бы жизнь «всю с начала». Все-все. И атаки «мессеров», и зенитный огонь фрицев, и неделю блужданий по болотам, выбираясь из окружения. Так отвечали Петров, Дерябичев, Трошанин, другие. Они радовались и тому, что в трудную пору восстановления разрушенной отчизны внесли свою лепту. Радовались, как на их глазах Родина, за которую умирали, становилась все более могущественной державой. Радовались свадьбам своим и своих однополчан. Обустраивались понемногу, богатели. Особенно радовались тому, что их дети и внуки заканчивали высшие учебные заведения, ведь сами они, фронтовики, не успели закончить обучение, как началась война. И за плечами у них были фабрично-заводские училища. Вчерашние разнорабочие, слесари, токари, пахари по зову Родины становились летчиками, штурманами. Это мы, ровесники СССР, радовались, что успели закончить десятилетку.
Впрочем, в ответах на вопрос «Чему радуешься?» однополчане не распространялись о своих трудовых подвигах после демобилизации, на гражданке. Скромничали? Нет, считали достаточным сообщить свою новую профессию, и, мол, станет ясно, какой вклад фронтовик внес на благо Родины и процветания народа. Не мудрствуя лукаво, они использовали язык советских газет, радио и телевидения. Для них слова «народ» и «Родина» были святыми.
Когда мои однополчане писали, что радуются жизни, они имели в виду советское время. Радость жизни, настоящее счастье мы испытывали до самых последних дней, когда еще был священен и жив великий Советский Союз. Тогда уважали фронтовиков, гордились ими. Нас приглашали на торжества по случаю Дня Победы, снимали на телевидении. Мы были в почете у народа, и это были самые радостные минуты нашей жизни. А гарнизон Шаталово, где до последнего времени базировался 47-й гвардейский полк, стал для нас вторым родным домом.
Однажды в Шаталово прибыла солидная съемочная группа из Останкино подготовить фильм для популярной телепередачи «Ты помнишь, товарищ?!» об участниках Великой Отечественной. Получился интересный, часовой фильм. Расскажу лишь наиболее яркие, запомнившиеся его сюжеты. Летчики уже тогда освоили грозные Миг-25. Телевизионщики просили показать их в действии, в сумерки, более эффектные для съемок. Никогда во все годы войны я не был вблизи взлетной полосы. Такая вольность строго запрещалась. Мало ли что могло случиться при взлете. Лопнуло колесо, отказал мотор, и самолет резко развернет в сторону. Также и при посадке, когда «пешка» на стремительной скорости ударялась колесами о землю, вставала на дыбы как лихой конь, снова падала на колеса и так трижды, пока, наконец, не утихомиривалась. Только опытные летчики-асы могли посадить ее сразу на три точки. Дело в том, что у «пешки» посадочная скорость была значительно выше, чем у тогдашних новых истребителей – минимум 150 километров в час.
И вот, на взлетной в Шаталово мы стояли в двадцати метрах от полосы, в точке, откуда Миг-25 отрывались от бетонки или, напротив, рулили, когда приземлялись. Я заметил Валентину Сугрину, что такое близкое расположение телевизионщиков небезопасно. Он ответил: «Не беспокойся! Сегодня другая техника. И потом, все отработано до мелочей».
– Столько лет прошло, – сказал я, – а технарская житуха мало изменилась.
– Это почему же? – кто-то возмутился.
– Я вот был вчера на полетах и заметил, как летчик приземлившегося «мига» сбрасывал два огромных тормозных парашюта. Летчик нажал кнопку, и болтавшиеся за хвостом бело-желтые купола упали на бетонку. А кто их подбирал и стаскивал со взлетной полосы? Два «технаря». А кто заносил хвосты «мигам», толкая в капониры? Опять- таки «технари».
Все рассмеялись, чего я и хотел. По правде сказать, нынешние «технари» не копаются в моторах. Двигатели снимают в мастерских. Там их ремонтируют и на каждую деталь ставят пломбочку, мол, все в порядке, отвечаем.
Моя шутка вызвала еще один веселый рассказ. Герой Анатолий Попов, на фронте молчальник, а на гражданке большой говорун, вспомнил историю с механиком Филипповым. Анатолий сел на вынужденную на учебном У-2. Думал, садится на поле, а оно оказалось болотом. Самолет ткнулся носом в воду, прижав летчика, а механик Филиппов повис вверху на хвосте. Не может вылезти, зажатый канистрами с бензином. Попов кричит ему, вылезай, помоги. А механик в ответ: Командир, оглянись, сколько тут. клюквы.