Один сын, названный в честь отца Павлом, был царским офицером, а в Красной Армии служил всю жизнь, воевал в Великую Отечественную войну и вышел в отставку полковником. Другие сыновья стали инженерами. Дочки вышли замуж за рядовых граждан, одни рано овдовели и работали до пенсии на скромных местах. Ни у кого в семье не было репрессированных, а ведь у купца Зуева было девять детей. Хотелось бы спросить перестройщиков: как же так получилось, что ни самого купца-мироеда, ни его деток не «обласкали» своим взором вездесущие агенты ОГПУ-КГБ? Видимо, потому, что жили они честно, ни с кем не сводили счеты, не считали себя избранными людьми, достойными льгот по причине купеческого происхождения. Женщины посещали церковь все годы, а если не могли пойти, так просили соседку поставить свечку за покойных отца и мать, за родственников. Чем больше я знакомился со своей родней по жене, тем больше проникался уважением к Зуевым. Это был могучий клан, своего рода семейство русских Форсайтов. Когда я начал писать свои воспоминания, от Зуевых, к сожалению, осталась лишь одна младшая дочь Ольга. Ей давно за 80, она была полуслепой, но бодрой и разговорчивой старушкой. Последние годы перед пенсией работала кассиршей в метро на станции «Лермонтовская». Муж – снабженец, еврей из Подольска. Мне рассказывал, что в Подольске поселился потому, что при царе этот город являлся чертой оседлости для евреев. Никому из них не разрешалось селиться ближе к Москве. Добрейшая тетушка Ольга помнила все церковные праздники и много французских песен, которые ее в молодости научила петь гувернантка.
Ни одно семейное торжество Зуевых не обходилось без песен. А собирались они часто. Непременно отмечались дни рождения, а с годами встречались по случаю поминовения уже ушедших. Меня поражало, как искренне и проникновенно они произносили тосты и речи. Застолье обычно заканчивалось плясками и песнями. За рояль всегда садился полковник Павел Зуев либо моя теща Вера Павловна. Она лучше других пела шуточные немецкие песни, разумеется, на языке их сочинителей.
С тещей прожил я в одной квартире почти двадцать лет и ни разу не повздорил. Звал ее только на «Вы». Когда меня спрашивают, где я нашел такую «симпатичную и веселую жену», я обычно отвечаю шуткой, в которой много правды: женился на Елене из-за отличной тещи, имевшей много прекрасных человеческих черт: веселый, приветливый характер, трудолюбие, забота о сирых, умение быстро подружиться.
Клан Зуевых отличало повышенное чувство родства. Немецкое кладбище на Преображенке стало последним прибежищем для многих из них. Там можно видеть всегда ухоженные могилы Зуевых и породнившихся с ними.
Мне радостно, что избранница моего сердца принесла мне столько счастья. О любви к ней – тетрадь студенческих стихов. Но кроме всего прочего, мне нравилось, что она не была избалована нарядами и сытой жизнью. Она жила в коммуналке – в комнате 16 квадратных метров. Там было тепло, но там отдыхала мать, моя будущая теща, простоявшая целый день на ногах – она работала продавщицей в магазине «Янтарь», что в Столешниковом переулке. Соседи по коммуналке – большая семья Мишкаревых, занимали две комнаты.