– Можно отпеть в церкви Кедрова, что в Сокольниках?
– Пожалуйста, но сначала договоритесь со священником, есть ли у них такая служба.
Я сердечно поблагодарил и заспешил в Сокольники. Пожилая женщина в черном, староста церкви, проницательно посмотрела на меня и спросила:
– Ваша матушка случайно не коммунистка? Атеистов мы не отпеваем. Вы точно знаете, что она верующая? … Хорошо, я вам верю. За службу, пожалуйста, с вас один рубль. Когда привезете гроб? Не опаздывайте, наш священник умер, мы пригласим чужого из Загорска.
Надо же так случиться, что в день похорон 25 декабря 1970 года по Москве мела такая метель, что занесло дороги. Транспорт остановился. Уж очень спокойным оказался водитель катафалка пожилой Степан Митрофанович. Он спросил, кем я довожусь покойнице. Сыном, ответил я. «Приятно познакомиться! Вам положено идти впереди гроба со снятой шапкой». Я заволновался, кто же вынесет гроб? Митрофаныч обещал, что сам управится, старушка-то легкая как перышко. И право, он один приподнял гроб, вытащил из тесной комнаты, попросил помочь двух парней, спускавшихся по лестнице.
Добравшись первым до церкви Кедрова, я предупредил женщину в черном, что из-за непогоды катафалк задерживается. Она просила не волноваться, священник подождет. Я стал разглядывать внутреннее убранство церкви. Торжественно, красиво, строго. Иконы и росписи. Свет мигающих свечей. Непривычный запах тлеющего стеарина. Возле икон старушки и редкие молодые женщины. Мужчин не было. Разглядывая одну большую икону, которая почему-то лежала на специальной тумбочке, словно в музее, а не висела на стене, я прочитал прикрепленную к ней серебряную дощечку с надписью: «Сия икона – дар Грузинской православной церкви Советскому правительству на помощь в Великой Отечественной войне была передана И.В. Сталиным на хранение в церковь Кедрова». Она и поныне находится в храме. Икона украшена золотом, бриллиантами и стоила больших денег. В годы войны было решено сохранить ее как редкое сокровище, хотя требовались огромные ресурсы и финансы. Наши церковники также жертвовали свои средства для победы над врагом, в кинохронике показывали танки и самолеты, построенные на средства церкви. Были собраны огромные деньги – восемь миллионов на строительство колонны имени Дмитрия Донского. А также на собранные церковью деньги была создана эскадрилья Александра Невского.
Пока я рассматривал икону и предавался воспоминаниям, подошла женщина-староста и дернула меня за рукав: «Где же гроб с вашей матушкой? Уже час прошел. Батюшка торопится. Да и волнуются родственники двух других покойниц, что ждут отпевания». Минуло еще полчаса, а Митрофаныч не появлялся.
Наконец я сказал старосте, чтоб начинали отпевание без матушки. Она воскликнула: «Грех-то какой! Невозможно, священник подождет». И больше ко мне не подходила. Я вышел за ворота и столкнулся с запыхавшимся Митрофанычем. Помню, как долго батюшка служил свою молитву. Я опасался, что он из-за нашего опоздания сократит ритуал – ведь мы задержались на два часа к назначенному сроку. Но нет, священник долго перечислял имена усопших. Матушка должна быть довольна. Я выполнил полностью ее последнюю волю. Пусть земля будет ей пухом!
После похорон матушки, чуткого внимания церковных служителей мое равнодушно-атеистическое отношение к церкви сменилось большим уважением, хотя и не без доли критики. Мне и сейчас не нравится излишняя роскошь православных храмов: золоченые купола, украшенные драгоценными камнями иконы, разрисованные стены картинами на библейские темы, портретами святых. Всем этим православный храм походит на католический собор. Напротив, мусульманские мечети – а я их видел в Каире, Дамаске, Багдаде – поражают скромностью. Внутри нет алтарей, амвона, скамеек. В главной дамасской мечети я увидел неглубокое водное пространство для омовения рук и ног. Мне объяснили важное значение этого ритуала.
Мусульманская религия распространена среди народов, живущих в жарких пустынях. Сутками сопровождая верблюжьи караваны, мусульманин в пути по пустыне делает омовение, песком четыре раза в день. Столько же раз он молится. Садится на колени, постоянно сгибает и разгибает спину. Изобретатели мусульманских ритуалов заботились о гигиене и. физзарядке человека, который в странах, где вечно светит солнце, может работать в поле сутками без перерыва. А как передохнуть? Помогает религия? – спрашивал я мусульман-экскурсоводов. Они улыбались в ответ, не опровергая мои догадки.
Советский ритуал похорон до скупости прост. Короткий траурный митинг. В «Известиях» традиционно он проходил в тесном вестибюле рабочего клуба издательства, затем «последний путь» до кладбища или крематория. Правда, на поминках с водкой и закуской можно вспоминать дорогого товарища долго в духе русского обычая «о покойниках плохо не говорят».