Нервы были напряжены. От летчика-ночника требовалось филигранное искусство пилотирования, от штурмана – точный расчет. Заранее надо было сбросить фотоавиабомбу, затем подождать секунд двадцать, пока она не взорвется и не осветит на мгновение объект съемки, и строго выдержать боевой курс. Все это занимало в общей сложности не более трех минут. Но это были минуты концентрации всей воли и всех способностей членов боевого экипажа! Во время ночной фоторазведки многое зависело от степени освещенности объекта лучами сброшенной фотоавиабомбы. Легкий крен – и на снимке получалось темное пятно.
В остальном же боевая работа ночников и разведчиков, действовавших днем, мало чем отличалась. И тех и других в небе подстерегала опасность, и тех и других одинаково встречали свинцом вражеские зенитки и истребители. Во время воздушного боя днем разведчики успевали разглядеть, сколько «мессеров» участвовало в атаке, куда пришлась их пулеметная очередь. Ночники часто становились жертвами внезапных атак фашистских стервятников, не могли даже огрызнуться ответной очередью из пулеметов.
Так случилось и с экипажем Кокорева. Все произошло в считаные секунды. Вспыхнул левый мотор. От него потянулся белый предательский шлейф дыма горящего моторного масла. Кокорев отдал команду экипажу покинуть самолет на парашютах, а сам рассчитывал посадить раненую машину.
Первым выпрыгнул стрелок, вторым штурман, третьим стрелок- радист. Командир наказывал им всем, приземлившись, собраться вместе и группой пробиваться к партизанам либо через линию фронта. Не получилось. «Где же товарищи?» – думал Василий, когда благополучно опустился на парашюте и один направился в сторону леса.
Василию везло. Три дня он блуждал во вражеском тылу и не наскочил на полицаев. Заметив шагавшую по дороге женщину с хлебом и молоком, он попытался разузнать у нее про партизан. Женщина отдала ему все продукты. Наконец, он повстречал пастуха-партизана и попал в отряд Рогнединской партизанской бригады, воевавшей на Брянщине.
Как полагалось, ему устроили проверку. Василий вылетел с орденом на гимнастерке, с удостоверением личности и партбилетом. Партизан, однако, смутило то, что у летчика, кроме советского пистолета, имелся немецкий автомат «шмайсер» и фашистская пилотка. Кокорев объяснил, что во время блуждания по лесу заметил фашистского солдата, собиравшего в кустах малину. Солдат, жадно глотая ягоду за ягодой, двигался по направлению к летчику, прятавшемуся в кустах. Василий взвел курок, поднял пистолет и в упор выстрелил. Солдат упал. Сняв с убитого автомат и пилотку, летчик поспешил углубиться в лесную чащобу.
– Это был первый фашистский гад, что ты убил? спросил Василия командир партизанского отряда.
– Наверное, первый… – ответил летчик.
– Как понимать «наверное»? Ты что же, столько лет воюешь и убил лишь одного фашистского зверя?
– Трудно сказать, сколько убил. Приходилось бомбить фашистов с воздуха, и не однажды. Штурмовал фашистские автоколонны. Но так, чтобы убивать в упор, раньше не приходилось…
А настоящую проверку Василий прошел во время партизанского рейда по тылам фашистов. Партизаны вели «рельсовую» войну, взрывали железные дороги, по которым враг перевозил войска и боеприпасы. Десять дней Кокорев таскал на спине в мешках взрывчатку, а порой и продовольствие. Когда израсходовали весь тол, стали устраивать на дорогах завалы. Пришлось однажды пережить неприятные минуты при встрече со смертельной опасностью. Отряд форсировал речку и попал под обстрел. К счастью, никто не пострадал. Вскоре они соединились с бригадой. Это случилось в славный день, когда Москва салютовала советским воинам, освободившим Орел и Белгород. Кокорев радовался вместе со всеми большой и трудной победе. Он думал, что в ней есть частичка боевых заслуг и его ночной разведывательной эскадрильи.
Летчику поручили новое партизанское задание. «Это по вашей части!» – сказал командир отряда. Василия назначили помощником коменданта партизанского тайного аэродрома. В его задачу входило разводить по ночам костры, по которым прилетавшие с Большой земли летчики определяли место посадки, а в случае налета вражеской авиации быстро их тушить. Кокореву выделили помощников. И надо же такому случиться, что среди помощников он встретил однополчанина. Им был стрелок-радист ночной эскадрильи Виктор Крохин. Он летал в другом боевом экипаже, был сбит примерно в том же районе, спустился на парашюте и оказался среди партизан. Конечно же, крепко обнялись, расцеловались. Почти месяц воздушные разведчики находились в партизанской бригаде, воевали в Брянских лесах, а затем их переправили на самолетах в родной полк. Если бы все пропавшие без вести разведчики оказались такими же удачливыми, как Кокорев и Крохин! К сожалению, большинство из них либо погибли вместе с подбитыми самолетами, либо попадали в плен.