После разговора на хуторе по дороге в Москву я размышлял. Выходило, не столько трудолюбие прибалтов, сколько госплановские сверхсубсидии способствовали развитию еще вчера дружественных для нас стран. Возмутительно: за нашу щедрость они платят нам теперь ненавистью.
ОГНЕННЫЕ МАРШРУТЫ
Мне писали, что в Москве в штабе ВВС еще служит полковник Валентин Петрович Соколов, наш однополчанин, Герой Советского Союза. Я слышал о нем, но мы не встречались. Он воевал во 2-й ночной эскадрилье, которая вела разведку на тихоходах Ил-4 с Монинского и других аэродромов.
– Удивительно, столько лет воевали в одном полку. А первый тост пьем за знакомство! – сказал Валентин Петрович, подняв рюмку коньяку. Хозяин пил немного, ссылался на больное сердце, на свои почти шесть десятков лет, и сообщил, что собирается в отставку, хотя еще будет работать в штабе. Я же не большой любитель спиртного, разве лишь за компанию, почти не прикасался к рюмке. Не затем приехал. Рассчитывал на длинное интервью.
Валентин Петрович оказался человеком счастливой и удивительной судьбы. Сотни раз он рисковал своей жизнью и оставался живым, когда его дорогие товарищи погибали. Он совершил двести боевых вылетов на бомбометание, дальнюю разведку и в партизанские края. И многие из них проходили ночью в глубоком тылу противника. Он прокладывал дальние маршруты на тихоходном, зато надежном, способном летать до шести часов самолете-бомбардировщике ДБЗ-ф, позже получившем название Ил-4. Он летал и на немецком бомбардировщике «Дорнье», купленном у Германии незадолго до войны.
Не восхищаться его подвигами, его мастерством и удачливостью было невозможно. И я, как завороженный, слушал рассказ однополчанина. Валентин Петрович отлично знал историю всех разведывательных полков, ибо занимал должность заместителя начальника боевой подготовки разведывательной авиации ВВС. Я пожаловался ему на то, что жду не дождусь приглашения в родной полк, не пойму, в чем задержка с приглашением.
– Я думаю, это случайная заминка, – сказал полковник. – Много работы у офицеров политотдела. Идет важная кампания – обмен старых партбилетов на новые.
– А мне казалось, что меня, журналиста-международника, побывавшего в странах НАТО, проверяют в особых отделах на благонадежность, – с улыбкой заметил я, поднимая рюмку.
– А что, возможно! – подхватил мою шутку хозяин дома. – Полк секретный. Ты же знаешь. Еще в войну вас снабжали самой передовой, новейшей техникой. Во всех ВВС к 22 июня 41-го насчитывалось не более двух-трех полков, вооруженных «пешками». А вы получили 25 первоклассных машин. Позже первыми переучивались на новый Ту-2. И поныне эта тенденция сохраняется. Не так давно получен новейший Миг-25. Пока один экземпляр. Он стоит в сторонке, под брезентом, подальше от чужих глаз.
– Точно, от таких, как я, настырных журналистов.
Валентин Петрович рассмеялся:
– Володя, есть уже получше самолеты. Отличаются они не столько внешним видом, сколько начинкой, электроникой. Конструкторы утверждают, что уже исчерпаны почти все резервы улучшения качества аэроплана за счет аэродинамики. Соревнование идет по параметру насыщения машин компьютерной техникой. К сожалению, Володя, мы, штурманы, такой машине не нужны. Вот и МиГ-25 одноместный истребитель. Да и летчик в нем превращается в летнаба-пассажира. Самолет может взлететь, совершить разведполет по заложенной в компьютере программе, самостоятельно приземлиться. А видел бы ты, как МиГ-25 при взлете после короткого разгона свечой уходит в небо и через секунды превращается в едва заметную точку. Зрелище поразительное, сказочное!
Я поинтересовался, что стало с бомбардировщиком «Дорнье-215», на котором Валентин Петрович летал на Берлин в начале войны. Оказывается, самолет, как полагалось, украсили красные звезды, и он использовался для полетов в разведку. Но когда эскадрилья базировалась в Гатчине, тамошние служивые ПВО, как только он взлетал, проявляли сверхбдительность и открывали огонь, несмотря на красные звезды. Командующий фронтом снимал с зенитчиков стружку. Но не помогало. Тогда он приказал убрать «Дорнье-215» с глаз долой, отослав его в глубокий тыл.
Мне эта история напомнила курьез в начале войны. С первых же дней в Москве проводилось затемнение. Немецкие бомберы сумели прорваться в столицу впервые 22 июля, ровно через месяц после начала войны. Московские власти предприняли дополнительные меры маскировки столицы. Наводили камуфляж на государственные здания, изменяли их конфигурацию деревянными пристройками.
В наш полк поступил приказ сфотографировать Москву, чтобы определить, достаточно ли она замаскирована. Выделили опытный экипаж. Оповестили все средства ПВО столицы о том, что в такой-то день и час пролетит свой бомбардировщик. И что же? Едва «пешка» поднялась на приличную для съемок высоту, как по ней открыли зенитный огонь. Экипаж продолжал полет, рассчитывая, что зенитчики одумаются. Но, увы, огонь усилился. Пришлось садиться. Перепуганные летчики, вылезли из самолета и хором пропели «Любимый город может спать спокойно» – популярную песенку из кинофильма «Истребители».