Техника и дальше будет развиваться гигантскими шагами. Как знать, возможно, что в недалеком будущем воздушные разведчики будут помогать сторожить покой и труд людей, забравшись все выше. Ни облачность, ни темнота, ни маскировка не скроют от зоркого глаза современных фотоустановок телевизионных, инфракрасных и других приборов объекты воздушной разведки. Да, техника далеко ушла вперед. А люди?
Дни, проведенные в полку, убедили, что черты характера, воспитываемые у нынешнего поколения разведчиков, те же, какие прививались нашим ребятам в годы войны. Удивительно, полк состоял из таких же красивых и статных парней, какие воевали в годы Великой Отечественной! И таких же отважных.
Они выбрали великолепную военную профессию. Их миссия – как и всех советских воинов – служить делу мира. Пока недруги угрожают нашим границам, воздушные разведчики остаются верными стражами Родины. Мне думается, что нужда в них не отпадет долго- долго. Ведь даже в условиях всеобщего разоружения, к которому рано или поздно придет человечество, потребуются контролеры над этим разоружением. И недаром в песне поется: «Мне сверху видно все – ты так и знай!»
В полковом штабе хранилась составленная ветеранами довольно подробная история боевого пути полка. Комната боевой славы была украшена портретами фронтовиков – героев воздушной разведки.
ПРЕЗИРАЯ СМЕРТЬ
До службы в нашем полку многие мои однополчане участвовали в жестоких схватках с гитлеровцами. Как и командир полка Трофим Тюрин, они вступили в бой в первый день войны. «Снайпер разведки» Валериан Столяров семнадцать раз водил свой бомбардировочный полк на бомбежку фашистов. Он сражался, пока в полку оставалась хотя бы одна исправная машина. Штурман Валентин Соколов семьдесят раз вылетал на бомбежку фашистов, помогая нашим войскам сдерживать вражеский натиск на Северо-Западном фронте. Стрелок-радист Михаил Матюхин с 22 июня в течение недели совершал несколько полетов в день, чтобы бомбить мотопехоту врага на Юго-Западном фронте, пока не был сбит. Герой Советского Союза Анатолий Попов получил боевое крещение на второй день войны. В составе девятки Ил-4 он нанес бомбовый удар по скоплению пехоты и танков противника. Вылетели днем, в ясную погоду, без прикрытия истребителей. В бою с «мессерами» потеряли полэскадрильи. На следующий день снова нанесли мощный удар по врагу, но из наших бомберов остался в строю лишь самолет Попова.
Велики были наши потери, но и враг терял силу. И в этом была заслуга всех советских солдат и офицеров, в том числе моих однополчан.
– Скажи, ты ненавидел фрицев? – однажды спросил я своего близкого друга-однополчанина Юрия Дерябичева. – Ты готов был убить первого попавшегося фашиста? И вообще, ты убил хоть одного захватчика?
– Конечно, думаю, многих. Во время бомбежки в первые дни войны и в результате штурмовых атак, когда мы, воздушные разведчики, выполнив задание, спускались до бреющего и расстреливали на дорогах пехоту. Но так, лицом к лицу не убивал, и звериного желания убить не было. Сколько их в конце войны, пробираясь из окружения, случайно попадало к нам в плен с белым платком в поднятых вверх руками! Никто их не трогал. Другое дело в открытом бою. Убил бы! Когда шел из окружения по Пинским болотам, сжимал рукоятку ТТ. Выпустил бы всю обойму в первого встречного.
– Тогда тебе было 19 лет. И рука твоя не дрогнула бы? Сомневаюсь. Тогда наши люди верили пропаганде, что немецкие рабочие не пойдут воевать против советской республики, поднимутся на революцию. И потом, немцы как все – люди. Пришлось Илье Эренбургу писать памфлет, резкий и злобный, убеждать, что они не люди, а звери. А Константин Симонов сочинил стихи: сколько раз увидел его – немца, столько раз и убей. После этого и началась настоящая отечественная война.
– Мне кажется, что в принципе наши довоенные лозунги были правильными, но мы недооценивали силу немецкой армии, преувеличивали свою мощь. А главное, чего нам не хватало – это умения воевать. В военных училищах нас готовили в тепличных условиях, на устаревшей технике. Искусству войны пришлось обучаться в ходе сражений. Отсталость в авиатехнике, конечно, сказалась в первые годы войны. Наши самолеты новейшей конструкции не уступали немецким по классу, иные даже превосходили их, но отставали по «начинке». Я имею в виду прицельное оборудование. У нас не было специального самолета – дневного разведчика. «Пешки»-бомбардировщики переделывались в разведчика кустарно, в полевых условиях. Этот самолет, строгий в управлении, с трудом вмещал крупномасштабное фотооборудование в центральном бомболюке. Не хватало современного навигационного оборудования.