Потом от Анечки долго не было писем. Город, где она жила с сыном, оккупировали немецко-фашистские захватчики… А через некоторое время Луговой попал в плен к врагу…
Где-то они сейчас… Доведется ли встретиться?..
После того, как Органова изолировали от его товарищей и назначили в лабораторию, он держался еще более осторожно, никому не доверял, считая, что слежку за ним гестаповцы, безусловно, организовали самым тщательным образом. Профессор подозревал теперь каждого немца, независимо охранник тот или лаборант.
Но постепенно ученый присмотрелся к людям, окружающим его, научился отличать подлинных нацистов от тех, кто просто по необходимости терпел гитлеровский режим. Аркадий Родионович увидел, что среди самих немцев есть немало таких людей, которые враждебно настроены к фашистской диктатуре.
С первых же дней работы в лаборатории Аркадий Родионович познакомился с молодым талантливым ученым, который в день ареста попытался встать на его защиту. Это был Эрнст Генле, высокий немец в роговых очках — ассистент доктора Майера. Аркадий Родионович вскоре заинтересовался молодым ученым, но вначале был с ним очень сдержан.
Как-то под вечер, когда из помещения уже ушли все лаборанты, около Органова, склонившегося над схемами, остановился ассистент Генле. Он тихо спросил:
— Герр профессор, как вы полагаете, что надо изменить в этом передающем устройстве так, чтобы государственная комиссия, принимая нашу продукцию, не обнаружила дефекта. Радар должен выйти из строя позже, на фронте.
Органов поднял голову, пытливо посмотрел на Генле.
— Я вас не понимаю…
Эрнст улыбнулся:
— Меня просил товарищ Луговой узнать об этом у вас.
…Не так давно Луговой прислал с Эрнстом записку Аркадию Родионовичу. В ней было всего несколько фраз, привет от товарищей. С тех пор Аркадий Родионович стал несколько откровеннее с Эрнстом и с нетерпением ждал от своих товарищей новой весточки. И вот наконец дождался. «Значит Луговой действует, товарищам нужна моя помощь», — думал Аркадий Родионович. Но вместе с тем он хорошо помнил неоднократные советы Лугового: «Будьте осторожны, возможны провокации». И хотя Аркадий Родионович не допускал мысли, что ассистент Генле — человек нечестный, все же на его вопрос ответил уклончиво:
— Я бы хотел знать сначала ваше мнение.
Голос Органова выдавал его волнение. Не меньше был взволнован и Эрнст. С минуту он молчал. Потом, собравшись с мыслями, начал:
— Мне кажется, если на изоляцию внутренней проводки приемного устройства капнуть кислотой необходимой концентрации, то через некоторое время будет нарушено магнитное поле и на экране локатора не появится правильного изображения объекта.
Аркадий Родионович слушал внимательно. И только когда Эрнст кончил, внес несколько поправок в его предложение.
— Так будет надежнее, — заключил Органов. — Не долго послужит радиолокатор, в полевых условиях восстановить его будет невозможно.
Прошел месяц. За это время Органов вместе с Генле дал немало полезных советов боевой группе Лугового. Они добились того, что государственная комиссия, проводя испытание и приемку радиолокационных установок, не могла обнаружить никаких дефектов. В момент испытаний станция действовала безотказно. И только позже, через три-четыре недели, уже в полевых условиях, неожиданно отказывала. И не только настроить ее, но и обнаружить причину выхода из строя было очень сложно.
Аркадий Родионович за месяц совместной работы С молодым немецким ученым — ассистентом доктора Майера — Эрнстом Генле еще больше сблизился с ним. Этих людей роднила одна цель — борьба с фашизмом.
Познакомившись с Органовым, Эрнст понял, что перед ним крупный ученый, человек, который по своим знаниям и опыту мог бы быть руководителем всех работ, проводимых в центральной лаборатории. И вдруг этот человек — простой лаборант в отделении, которое возглавляет он, Эрнст Генле! Но что ж поделать, так странно сложились обстоятельства. Война!
Эрнст знал, русский ученый согласился идти в лабораторию не для того, чтобы помогать немецким специалистам в решении сложных задач по радиолокации… От этого Органов был очень далек. Для него главное — выполнять задания подпольной организации.
За последнее время Эрнст стал замечать, что его старший товарищ делается все задумчивее. Эрнст понимал, как трудно Аркадию Родионовичу, находясь возле всех этих приборов, аппаратов, не делать того, чему он посвятил всю свою жизнь. Однако помочь Органову, как ни желал этого Генле, он ничем не мог.