Задремав на заднем сидении машины, Сайлас снова провалился в пустоту.
За окнами было непроглядно темно. Впереди на водительском сидении угадывался размытый силуэт водителя.
Сайлас дёрнул ручку двери и зашипел от боли, когда на его запястье сомкнулись железные пальцы.
— Не думаешь же ты, отец, что сможешь от меня сбежать?
Дёрнувшись, Сайлас чуть не заорал от ужаса — рядом сидел человек из сна с лицом его сына, а сам Джек глядел на них из зеркала заднего вида.
— Ты не спрячешься от меня, отец!
Сайлас вскинулся, просыпаясь от собственного крика, зажал рот ладонью, стараясь проглотить весь тот ужас, волной накрывавший его, заставляющей тело дрожать, утягивающий из рук контроль.
— Ваше Величество? — водитель глянул на него в зеркало заднего вида, и Сайлас чуть не заскулил в голос. На него смотрели с зеркальной глади глаза сына.
— Нормально, — выдавил он из себя, не в силах оторвать взгляда от зеркала. — Нормально.
Хелене хватило одного взгляда, чтобы понять, насколько всё с Сайласом не так. Она тут же усадила его за кухонный стол, достала травяную настойку и поставила ее перед Сайласом.
— Пей и рассказывай, — велела она, сев напротив, и не проронила ни слова, лишь сильнее хмурилась, кусала губы и под конец и вовсе, налила себе настойки и выпила залпом. — И снова ты меня не послушал, — покачала головой Хелена. — Я ведь предупреждала, что нельзя так с Джеком, а ты всё по-своему сделал. Это злой дух пришёл за тобой, дух, вызванный болью твоего, — она ткнула в Сайласа пальцем, — ребёнка. И только ты ещё можешь всё исправить.
Сайлас лишь отмахнулся. Да и что могла понимать эта женщина в делах королевства? Она знала обо всём произошедшем лишь с его слов и вряд ли способна была бы оценить весь масштаб вины Джонатана. Сайлас не мог просто так спустить всё на тормозах. Мальчишка показал зубы, но не смог удержать корону, за что и был наказан.
— Но ты меня слушать снова не собираешься, — покачала головой Хелена.
Эту ночь всё было спокойно. То ли Джек не мог так далеко достать его, то ли Хелена и правда была настолько волшебной женщиной, что отгоняла всю нечисть, жаль, что нельзя было посадить ее рядом с собой на трон, дать то, что полагается возлюбленной короля.
— Ты ведь понимаешь, что дальше будет хуже, — вздохнула наутро она, когда Сайлас собирался во дворец, указав взглядом на налившийся чернотой синяк на запястье.
Сайлас только отмахнулся. Сегодня, на свежую голову, все эти проблемы казались мелкими и надуманными.
Гильбоа жил своей обычной жизнью. Шайло неспешно просыпался, не зная, что король ничего не боялся так сильно, как наступления темноты, когда измотанный дневными заботами организм начнёт сдаваться тяжелому мороку сновидений, притягивая голову к подушке, когда снова придут они.
В этот раз темноты не было. Сайлас открыл глаза и прислушался к тихому мерному дыханию Розы и выдохнул сам. Пронесло. Не приснились. Можно было попытаться доспать оставшееся время или пойти в кабинет и заняться делами.
Сайлас попытался сесть и понял, что не может двинуться. Всё тело налилось незнакомой свинцовой тяжестью, сковывавшей по рукам и ногам, надавливающей на грудную клетку. Он захрипел, заскрёб пальцами по мягким белоснежным простыням, но не смог расслышать ни звука, кроме дыхания Розы и… щелчка зажигалки.
Кое-как повернув голову, он столкнулся с внимательным взглядом сидевшего напротив их постели Джека, вертевшего в длинных — в этом он пошёл в мать — пальцах зажженную сигару.
— Я долго думал, как с тобой поступить. Мой друг, — он указал подбородком себе за спину, где из сумрака выступил второй, похожий и непохожий одновременно на его сына, — предлагал тебя убить. Но это слишком просто и скучно. Оскопить — слишком грязно. — Джек подался вперёд, улыбнулся, и от этой улыбки на его лице с заострившимися от пережитого чертами у Сайласа волосы встали дыбом. — Даже казнь тебе нормальную не придумать. Но я знаю, точно знаю.
Выступивший из-за плеча Джека двойник бесстрастно окинул взглядом комнату и, подойдя к постели, одним движением, будто бы Сайлас совсем ничего не весил, сдернул его за ногу на пол и обернулся к Джеку, явно ожидая дальнейших приказаний.
— На четвереньки его поставь, пожалуйста, лицом ко мне, — попросил его сын, всё ещё страшно улыбаясь. — Не хочу видеть его задницы. И у тебя всё есть?
Сайлас завертел головой, стараясь понять, о чём они говорят и, будь у него голос, взвыл бы, разглядев на низком журнальном столике ЭТО — толстый, перевитый крупными венами искусственный член. Он захрипел, задергался, не понимая, что происходит, что с ним хотят сделать эти двое ненормальных, но невидимая сила не давала хоть как-то двинуться, он лишь немного раскачивался из стороны в сторону и сипло выл, почувствовав на бедре холодный металл железной ладони.
— Не надо! — кое-как сумел выдавить из себя Сайлас.
Джек легко поднялся, присел рядом с его головой и, сжав удивительно сильными пальцами подбородок, приподнял чуть выше голову Сайласа, чтобы удобнее было смотреть в глаза.
— Просишь прекратить? Ты? Меня? — его брови взлетели вверх, саркастично изогнулись. — Смешно, не правда ли? — обратился Джек к своему пугающему двойнику и, дождавшись кивка, вновь обернулся к отцу. — А сколько раз я просил? «Нет, нет, не надо, отец, оставь меня в покое!» — выплюнул он и во всего размаху залепил Сайласу пощечину. — Моя очередь быть глухим.
Джек снова вернулся в кресло, сел нога на ногу и махнул своему двойнику рукой.
— Он твой.
Сайлас задергался, рванулся, едва почувствовав хоть немного силы в конечностях, но жесткая хватка на бедре усилилась. Всё происходящее было похоже на кошмар сумасшедшего. Он не верил в реальность сына, спокойно раскуривающего сигару, пока его… пока с ним…
Когда пижамные штаны вместе с бельём были опущены к коленям, а ягодицу обжёг хлёсткий удар, Сайлас завыл в голос.
— Этого не может быть! Это всё нереально! — причитал он, мотая головой из стороны в сторону.
На что Джек отсалютовал сигарой.
Двойник не стал оттягивать неизбежное, сунул сразу два пальца, безжалостно раздвигая пытающиеся конвульсивно сжаться мышцы. Над ухом, патроном, загоняемым в патронник, щелкнула крышкой банка со смазкой — спасибо хоть и на этом — и ягодицы залило холодным, мерзко тягучим. Сайлас тихо всхлипнул и поднял взгляд на сына. Железные пальцы сдавили ягодицу до синяков, оттягивая ее в сторону.
— Хочешь совет? — Джек наклонился чуть вперёд, выдохнув в лицо отца струйку ароматного дыма, странно контрастировавшего с ужасом и нереальностью всей ситуации. — Не зажимайся. Расслабься и… — его губы растянулись в неприятном, незнакомом Сайласу оскале. — Думай о Гильбоа.
А двойник будто бы приказ действовать получил.
Боль была такой, что Сайлас орал, срывая голос. Казалось, толстый резиновый член рвёт его напополам, вторгаясь всё глубже и глубже, достаёт до желудка, проходит дальше и с силой бьётся с другой стороны гортани, перекрывая доступ кислорода.
Мышцы налились свинцовой тяжестью, позвоночник свело, заклинило под совершенно невероятным углом, не давая осесть, соскользнуть с черного орудия пытки, а член казался бесконечным. Он всё входил, заполнял нутро одним длинным длинным движением, смещая органы, надавливая на лёгкие, вспарывая диафрагму по живому, но вдруг замер, остановился, давая мгновение на передышку, возможность перевести дух, на секунду поверить что всё закончилось… движение, быстрый рывок обратно, и Сайлас ослеп.
Он не понял, что произошло.
Боль, невозможно яркая, опаляющая расплавленным железом внутренности, нестерпимо острая, пронзила от макушки до кончиков пальцев на ногах, выкрутила ощущения на максимум. Казалось, его выворачивают наизнанку, чтобы посмотреть, есть ли что внутри… И снова вперёд…