Был, однако, в невозможности высказаться огромный плюс. Я начал писать больше песен. Всё, что раньше я попытался бы донести до людей через Facebook, теперь я должен был доносить посредством музыки и стихов. Если бы я продолжил творить такими темпами, то к концу года мы бы выпустили ещё один альбом. А возможно, что и не один.
На следующий день после концерта мы обмыли свой успех в одном уютном кафе, окна которого выходили на красивое, но безлюдное место. Кроме нашей группы, присутствовали серый кардинал Ниязи и недовольная Зарифа, которую я уговорил присоединиться к нам, хотя и знал, что среди музыкантов она будет скучать. Просто мне хотелось уравновесить надутую физиономию Эмиля надутой физиономией кого-нибудь женского пола.
– Мы ходили на практику в этот парк, – пробурчала Зарифа, садясь у окна. – Они его типа отреставрировали, испортили всё.
Я благодушно посмотрел на парк. Камни как-то мало меня волновали. Деревья и цветы выглядели хорошо. Струи испорченного реставрацией фонтана красиво переливались на солнце. Скатерть на столе тоже радовала глаз красивым, глубоким фиолетовым цветом.
Последним пришёл Ниязи. О его появлении мы узнали заранее по громкому двойному смеху из холла. Очевидно, наш друг и официант, встречавший нас у входа, были давно знакомы. Ниязи подошёл к нам.
– Что ты опаздываешь, э-э-э? – капризно протянула Сайка, с той самой интонацией, которая для меня обычно не сулила ничего хорошего. – Я такая голодная, ужас просто!
– Виноват! – вскричал Ниязи, потом запустил руку в карман болтавшихся на нём джинсов, выудил оттуда маленький пистолет, сунул его в рот и, под сдавленный писк Сайки и короткий мат Джонни, нажал на курок.
– Классная штука, да?! – хвастливо спросил он, совершив эту процедуру. Усевшись на стул возле Сайки, он повертел обслюнявленным пистолетом перед её носом. Сайка истерически всхлипнула: в последнее время у неё совсем не ладилось с нервами.
– Это что ещё за фигня? – поинтересовался Эмиль.
– Это ингалятор! – восторженно завопил Ниязи. – Я сам его сконструировал и отпечатал на 3D-принтере! Хотите такой?
– Нет, спасибо. – Зарифа поджала губы, откинулась на стуле и сцепила руки на груди.
– Я хочу, – загорелся Джонни. – Это ох…ная вещь. А у меня хронический тонзиллит.
– Я больше не хочу есть, – пожаловалась Сайка.
– Здесь отлично готовят, – подбодрил её Ниязи. – Хотите, фокус покажу? – Прежде чем кто-то успел сказать, что мы предпочли бы обойтись без происшествий, он выхватил у Сайки меню и открыл его на странице с супами. – Вот, видите? Здесь суп с морепродуктами.
– Где? – оживилась Сайка. Она очень любит морепродукты, чем экзотичнее, тем лучше.
– Вот. С осьминогами, мидиями, русалками…
– Хочу его! – запищала Сайка.
– А теперь спорим, что, если мы его закажем, нам скажут, что именно его они сегодня приготовить не смогут? – хитро прищурился Ниязи.
– Реально? – вяло сказал Мика.
– В любой харчевне всегда есть блюдо-призрак. Оно указано в меню, но его никогда не подают, – пояснил Ниязи. Этот факт не произвёл ни на кого впечатления, но я задумался. Есть что-то печальное и поэтичное в блюде, которое никто никогда не отведает. Это как женщина, с которой у тебя мог бы быть роман, но никогда не будет.
Подошёл оживлённый официант, который обращался с нами, как со старыми приятелями, и вовсю кокетничал с Сайкой.
– Я буду суп с морепродуктами, – сказала Сайка.
– К сожалению, сегодня мы его не можем приготовить. – На лице гарсона появилась виноватая улыбочка. – Но могу порекомендовать… – Он наклонился и начал тыкать пальцем в меню, что-то воодушевлённо объясняя. А я повернул голову в сторону единственного, помимо нашего, занятого столика и вдруг увидел своего одноклассника Сеймура, который перевёлся из нашей школы в другую в девятом классе. В начальных классах, помнится, мы даже дружили.