– Она же девушка!
– Могла оказаться и наводчицей.
– Было бы на что наводить, – ехидно ввернула Зарифа, стоявшая со скрещенными на груди руками.
– Иди убери его оттуда!
Я проследовал в гостиную. Там, в пятне мистического ночного света, падавшего из окна, мирно сидел Бахрам в той же позе, в которой я его оставил.
– Лучше бы его не трогать, он сказал, что ему нужен покой.
– И когда он уйдёт?! – спросила мама таким голосом, что любому стало бы ясно: представление о покое у неё крайне своеобразное.
Не став отвечать, я удалился в ванную комнату и запер за собой дверь. Эта дверь не отвечает нормам безопасности, зато абсолютно звуконепроницаема. Некоторое время я медитировал на текшую из крана воду, приятно охлаждавшую мои руки. Не знаю, сколько минут я так простоял, прежде чем услышал что-то вроде хорового пения. Мышиного.
Звук доносился отовсюду и ниоткуда. В ванной комнате хорошая акустика. В поисках источника жалобного гармонического попискивания я начал осматривать пол, заглянул под ванну, испугался притаившейся там старой тряпки. Отпихнул тряпку в сторону и увидел, что большая кафельная плитка лежит вовсе не так, как её положили. Помня, что произошло в прошлый раз, когда я заглянул под пол, я не спешил ознакомиться с тем, что притаилось за плитками. На этот раз оно хотя бы было живое. И оно пело.
Вообще-то я большой поклонник всяких там животных, даже таких далёких от звания любимцев публики, как тараканы, пауки и крысы. Так что, приготовившись в любой момент отскочить от алчущей моей юной нежной плоти крысы, я подцепил кафель ногтями и, приподняв его, увидел, что цементного пола под ним как не бывало. Вместо пола была чёрная дыра, а из дыры доносился многоголосый писк. Будучи уверенным, что мама и сестра подкарауливают меня под дверью ванной комнаты, я не рискнул идти за фонарём, но, к счастью, в доме часто и без предупреждения вырубалось электричество, поэтому в каждой комнате на такой случай имелся стратегический запас свечей. С одной такой свечой я и полез в дыру.
То, что предстало моим глазам, я раньше видел только на картинках.
И называлось оно крысиным королём.
На самом деле, это была примерно дюжина крыс, довольно измождённых, хвосты бедняжек спутались в один общий клубок, как кабели от монитора, модема, принтера и колонок в офисах, где мне доводилось работать. Напасть на меня или обратиться в бегство эти крысы не смогли бы даже при большом желании, они просто смотрели на меня, как одна, а я смотрел на них. Надо было решать, что делать дальше. Первым моим инстинктивным побуждением было распутать хвосты животных, чтобы положить конец их мучениям (думаю, в этом деле мне пригодился бы опыт работы с компьютерами, а точнее, с их проводами). Но, приглядевшись к узлу повнимательнее, я понял, что здесь поможет только ампутация, а нести всю эту связку крыс к ветеринару было бы слишком экстравагантно даже для такого гениального музыканта, как я. Тут откуда ни возьмись в памяти моей возникла давным-давно прочитанная где-то информация: если найти крысиного короля и поклониться ему, тебя ждёт большая удача. Чувствуя себя глупо и радуясь, что никто меня не видит, я всё-таки – на всякий случай – встал и отвесил крысам поклон. В ответ они синхронно раскрыли крошечные зубастые пасти и хором пискнули.
– Ты что там так долго делаешь?! – мамин голос проник в комнату, как ядовитый газ. Ей пришлось довольно громко кричать, чтобы я её услышал.
– Тебе подробно описать? – крикнул я в ответ, а сам обеспокоился: вдруг мой крик напугает крысиного короля.
– Давай вылезай! Пока этот здесь, мы спать не ляжем.
«У тебя в квартире гораздо больше нежелательных гостей, чем ты думаешь», – подумал я с усмешкой и вернулся к крысиному королю. Он продолжал смотреть на меня своими многочисленными чёрными глазками-бусинками.
– Я тебе поесть принесу, когда они угомонятся, – тихо сказал я, чувствуя себя полным идиотом. Он, может быть, загипнотизировал меня?
Кафель был водружён на место и прикрыт противной тряпкой, а мне пришлось вернуться в общество мамы, сестры и Бахрама. К сожалению, последний ничем не мог мне помочь. Он не шелохнулся даже тогда, когда моя мудрая мама потыкала его шваброй в спину. А потом подмога пришла, откуда не ждали. Зарифа, сидевшая на диване с поджатыми под себя ногами, словно боялась, что оккупант очнётся и укусит её за лодыжку, сказала: