– Эй, привет! – Он жизнерадостно заулыбался, и улыбка эта была адресована в большей степени Сайке.
– А, это ты. – Сайка обеспокоенно покосилась на меня. – Привет.
– Ты теперь большой поклонник нашей музыки, я смотрю? – осведомился я не без ехидства.
– Да! – в голосе Илькина зазвучал робкий вызов. – Мне нравится ваша музыка.
– А как тебе группа, которая выступала первой? – спросил Мика, стараясь задержать подкрадывающийся конфликт. – Born2Burn которая?
– Мне не понравился солист, – многозначительно проговорил Илькин.
– Ты фронтмена, Фархада имеешь в виду? – уточнил я с презрением. И тут же застыдился. В конце концов, этот олух не сделал мне лично ничего плохого, он не пытался отбить у меня Сайку, так как я был официально мёртв. Точнее, в Facebook писали, что я мёртв, но это всё равно что получить официальное свидетельство о смерти. Только вот почему же он всё-таки меня не узнал? Хотя с чего бы ему запоминать, как я выгляжу, он же не мой фанат и не зависает без конца на моей странице, любуясь моими фото. А у Сайки не так уж много наших совместных фотографий. Королева не любит, когда кто-то отвлекает от неё внимание подданных. Кроме милых, пушистых зверюшек, вот с ними она снимается охотно.
– Ага. А почему ты не играл сегодня? Вместо тебя играл этот парень, – Илькин показал пальцем на Тарлана.
– Это Тарлан, – представил я своего преемника. – Он мой подмастерье. Тарлан, это Илькин. Он знакомый Сайки по Фейсбуку. Удивительно, правда? Вот никогда бы не подумал, что люди из социальных сетей существуют на самом деле. Я-то всегда думал, что их генерирует специальная программа.
До Сайкиного поклонника не дошло, что над ним издеваются, и он как ни в чём не бывало спросил:
– Куда вы сейчас? – Мы вышли на улицу, Мика загружал инструменты в багажник своего Land Rover, Илькин же явно жаждал продолжения веселья. – По домам?
– Да, – сказал я.
– Мы идём ко мне, – одновременно со мной произнёс Ниязи. – Можешь пойти с нами, если хочешь.
– Да, спасибо! – обрадовался Илькин. – Сайка, можешь поехать со мной. Нас девять человек, в одну машину мы не влезем.
– Я поеду с Микой, – прохладно отказалась Сайка.
– Я поеду с Илькином, – быстро сказал Тарлан.
– И я тоже, пожалуй. – Зарифа великодушно принесла себя в жертву.
– И я, – добавил Ниязи, может быть, чувствуя свою вину или, может быть, опасаясь, что я обрушу на него свой гнев, если он окажется в одном автомобиле со мной.
– Ниязи, какого дьявола? – зашипел я ему на ухо, пока Мика и Джонни грузили громоздкую ударную установку в багажник.
– Не знаю, что на меня нашло, – развёл руками Ниязи. – Иногда я говорю раньше, чем думаю. Со всеми бывает.
Я только покачал головой. Алкоголь из меня неумолимо выветривался, но я рассчитывал, что, придя домой к Ниязи, мы все надерёмся до полного равнодушия к факту присутствия или отсутствия среди нас Илькина.
Наконец мы расселись по машинам и поехали.
– Эмиль, ты почему даже не поздоровался со своей Беллой? – насмешливо спросил я.
– Что? Она же не пришла! – возмутился Эмиль.
– Е…н, п…а стояла прямо перед тобой, – злобно прохрипел Джонни. – У тебя что, зрение х…е от вегетарианства?
– Я не вегетарианец, – раздражённо ответил Эмиль и начал истерически дырявить пальцем экран смартфона. Полез небось переписываться со своей дамой сердца.
– Она сидела всё это время перед тобой, а потом ты взял у неё из рук деньги и вручил ей диск, – добил я его.
– Всё ты врёшь!
– Ну, сам у неё спроси, – усмехнулся я.
Последовала бойкая очередь бульканий пришедших месседжей. В них Белла, должно быть, делала комплименты наблюдательности Эмиля, после чего Эмиль надулся и за всю оставшуюся дорогу не изрёк ни слова. Я злорадствовал. Если человек не в состоянии обуздать свою рассеянность, то так ему и надо.
На середине холма, который занимал посёлок Баилово, пришлось припарковать автомобили. Ниязи объяснил, что дальше можно проехать только на ишаках, но лучше идти пешком. При первом же шаге в босоножках на высоких платформах Сайка подвернула ногу, и дальше мы шли втроём – я, Ниязи и она, вцепившаяся в мой локоть и опирающаяся на плечо Ниязи.
– Мне нужен альпеншток, – сказал я.
– Куда ты завёл нас? – бурчал Джонни.
Мы шли по узкой, вдвоём не разойдёшься, улочке с кривым земляным полом, наполовину занятым толстыми кишками проводов. По левую руку тянулся сколоченный из подручного мусора невысокий забор, под которым лежали плоские крыши домов улочки нижнего яруса. Справа над нами нависали наспех побелённые перед Олимпиадой кособокие дома, слепленные, как мне показалось, из того мусора, что остался после постройки забора. Всё оставшееся пространство делили между собой обширное чёрное небо и мелкий горох разноцветных огней до горизонта. Где-то в отдалении упрямо выли дикие собаки. Это был чистый и трогательный звук в тишине.