– А почему две? – спросил я.
– А я другим способом решил вывести Пожирателя. Не хотелось мне что-то крыс на мясо разделывать, – объяснил сердобольный дядя Рауф. – Я их лучше по двое сажать буду, одна другую от голода съест – значит, она сильнее. Так по двое, по двое – выведу самую сильную! Настоящего крысоволка выведу! – Кажется, дядя Рауф впал в какой-то непонятный селективный азарт.
Я ещё раз внимательно поглядел на пленных крыс. Ни одна из них не выглядела потенциальным терминатором. Может быть, в глазах наших соседей они и были опасными кровожадными тварями, распространяющими чуму и пожирающими младенцев, но я увидел всего лишь два испуганных пушистых серых комочка.
– И как давно они уже тут сидят без еды?
– Со вчерашнего дня!
Крысы взыграли духом и забегали по дну ящика, собираясь выбраться, но дядя Рауф быстро накрыл ящик крышкой.
– Вот так, – с гордостью сказал он. – А у тебя как дела?
– Хорошо…
– Когда свадьба?
– Какая свадьба?!
– Девушка к тебе ходит, невеста же твоя? Дядя Рауф всё видит! – И он игриво подмигнул мне, очевидно объяснив мою реакцию на упоминание свадьбы смущением.
– Рано ещё мне жениться. Денег надо накопить…
– Да ерунда всё это! Ты, главное, женись, а там родители помогут. Девочка твоя из хорошей семьи?
– Из хорошей, – отозвался я, а сам всё косился на ящик, где томились крысы. Во мне росло и крепло намерение выпустить страдалиц. Чем больше дядя Рауф распинался по поводу свадьбы – тем сильнее мне хотелось это сделать.
Когда он наконец отвалил, я подошёл к ящику, поглядывая на соседские окна, чтобы не быть замеченным, сдвинул фанеру и быстро пошёл прочь. Пока я поднимался по лестнице к себе в квартиру, вольноотпущенные крысы-гладиаторы промчались через весь двор и спрятались в подвале.
Разогревая себе суп на обед, я услышал горестные возгласы дяди Рауфа, доносившиеся со двора: он обнаружил пропажу. По неосторожности высунув голову в окно, я был замечен и вовлечён в очередное ненужное обсуждение.
– Сбежали! Как это они сделали? Ты не видел?
– Вообще-то крысы – умные твари, – сказал я, подобно всякому преступнику, имеющий непреодолимое желание сделать вид, что активно помогаю следствию.
– Я думал, крышка тяжёлая, они её не поднимут!
– В отличие от людей крысы прекрасно работают в команде. Может быть, им другие крысы снаружи помогли, – предположил я. Дядя Рауф схватился за голову. «Кончай трепаться, – сказал я себе. – Заткнись на хрен».
Вечером мы собрались в пабе (Зарифа зачем-то увязалась со мной, хотя я и не подозревал, что она пьёт пиво), устроив Микиному дедушке импровизированные поминки. Мика держался оптимистично, а вот Эмиль выглядел мрачнее обычного.
– Как Белла твоя? Пригласил её? – с участием спросил Мика, одновременно внимательно читая меню.
– По ходу, она меня блокнула. – Злобный взгляд Эмиль почему-то адресовал мне. В ответ я поднял брови и вытаращил глаза, а Сайка возмутилась:
– Ну и овца! Ну и что, что не сразу ответил! У тебя могла зарядка сесть. Интернет мог закончиться на телефоне! И вообще – мало ли что? Зачем сразу блокать?!
– Ты её на концерте проигнорировал, вот эта рана у неё до сих пор и болит, – мудро заметил Ниязи, не пропускавший ни одно наше собрание. Меня поражало: на что и как он живёт, если у него столько свободного времени на участие в чужих делах?
Мы сделали заказ и ждали своего пива, обсуждая незадачливого Эмиля и его гордую Беллу, и вдруг в разгар беседы где-то воем зверя, зовущего потерянного хозяина, зазвучала моя песня!
– Вы это слышите?! – воскликнул я, перебив говорившего что-то Мику, но в этот момент песня оборвалась, и до меня дошло, что она служила сигналом звонка какому-то посетителю паба, который поднял трубку.
– Я же обещал, что скоро твои песни зазвучат везде, – прошептал мне на ухо Ниязи.
Но радости это почему-то не прибавило.
– Подумаешь, какое счастье, на рингтон поставили, – отозвался я. – Где мои деньги? Где мой кокаин? Где мои фанатки, забрасывающие свои трусики на мой осыпающийся аварийный балкон, поросший сорняками?
– Всё будет, – заверил меня Ниязи. – Тебе надо подогреть интерес к своей покойной персоне.
– Как? – уныло спросил я, выдувая скважину в пене принесённого пива. Уже было ясно, что Ниязи опять задумал что-то эксцентричное.