Жалобный стон Флоры Притчел взволновал Дермота Стюарта до глубины души. Он бросился к девушке и пылко сжал ее руки.
– Что с вами, мисс? – удивленно спросил Мак-Клостоу.
А Флора, очевидно решив, что вопрос таит скрытую угрозу, расплакалась.
– Это не я! Клянусь, не я! – рыдала она.
Сержант растерянно попытался ее успокоить.
– Но никто вас ни в чем не обвиняет, мисс!
– Довольно, Флора! – сухо заметила Морин Мак-Фаддн. – Перестаньте строить из себя маленькую девочку, это и глупо, и неуместно!
Мисс Притчел побледнела.
– Вы… вы меня ненавидите, правда?
Дермот Стюарт поспешил на помощь возлюбленной.
– Не тревожьтесь, Флора, я здесь!
Мак-Клостоу посмотрел на Тайлера, словно говоря, что, если поведение Флоры Притчел – типичный образчик университетских нравов, они тут не соскучатся.
– Я никого не обвиняю, – продолжал Арчибальд, – поймите это раз и навсегда! Полиция Ее Величества не имеет обыкновения обвинять кого бы то ни было без весомых доказательств. Патрика О'Флинна застрелили. Стало быть, мы должны попытаться найти револьвер. Констебль Тайлер вместе с кем-нибудь из вас… Может быть, вы согласитесь пойти с ним, мистер Бакстер?
Преподаватель физкультуры молча поклонился.
– …Итак, констебль в вашем присутствии быстро обыщет комнаты. И не спорьте! Это мой долг, и никто не помешает мне его выполнить!
Когда Сэм и Бакстер ушли, Оуэн Риз попросил разрешения сходить к ученикам – должен же кто-нибудь объяснить им, почему занятия откладываются. Сержант решил, что разумнее и к Ризу тоже приставить наблюдателя, а потому отправил с ним Элспет Уайтлоу. Таким образом они приглядят друг за другом, подумал он.
Едва Тайлер (по-прежнему вместе с Гордоном Бакстером) вернулся в столовую, по выражению его лица Мак-Клостоу сразу почувствовал, что его подчиненный сделал очень важное открытие, и от удовольствия по позвоночнику сержанта пробежала дрожь.
– Ну, Тайлер?
Констебль, не говоря ни слова, протянул ему обернутый платком револьвер. Мак-Клостоу так же аккуратно взял оружие и долго обнюхивал дуло.
– Из этого револьвера стреляли совсем недавно, – наконец торжественно объявил Арчибальд. – И я думаю, в голове жертвы обнаружится пуля того же калибра, согласны, Тайлер?
– Да, шеф… судя по отверстию и по виду раны, очень похоже на то, но окончательное заключение можно сделать только после вскрытия.
– Благодарю за информацию, Сэм, но, представьте себе, я тоже неплохо знаю свое дело! – холодно бросил Мак-Клостоу.
– Прошу прощения, шеф…
– А теперь, Сэм, я задам вам один вопрос и попрошу всех присутствующих особенно внимательно выслушать ответ… Где вы нашли револьвер, констебль Тайлер?
Сэмюель с тоской посмотрел на Иможен.
– В комнате, которую, как мне сказали, занимает мисс Мак-Картри…
Все повернулись к шотландке, но та хранила прежнюю невозмутимость.
– Ну и что? – спокойно спросила она. – Не вижу тут ничего странного. Это мой револьвер, и вполне естественно, что его нашли у меня в комнате. Как по-вашему?
– Я знаю, мисс, что, раз в деле замешаны вы, удивляться нечему, – иронически заметил сержант. – Вам даже могло показаться совершенно нормальным преподавать с револьвером в руке… И отстрел не понравившихся вам коллег, конечно, тоже выход из положения… Но, уж простите, я никак не могу разделять ваших вкусов!
– Арчибальд, это безнадежно… вы так дураком и помрете…
Наступило неприязненное молчание. В Пембертоне не привыкли к такому обращению со стражами порядка. И сержант, чувствуя неожиданную поддержку, приободрился.
– Честно говоря, меня не особенно трогает ваша ругань, мисс Мак-Картри, тем не менее, если вы не смените тон, придется подать в суд за оскорбление полицейского при исполнении служебных обязанностей. А теперь – я вас слушаю, мисс!
– Лучше не надо, Арчи… Потому как, вздумай я и в самом деле выложить все, что о вас думаю, даже вы, при всей своей поистине гиппопотамьей чувствительности, наверняка покраснеете!
Мак-Клостоу колебался. Можно ли считать сравнение полицейского с гиппопотамом оскорбительным? Разумеется, есть британские бегемоты, но все же… И на всякий случай Арчибальд решил промолчать.
– Я буду вам очень признателен, мисс, если вы будете повежливее разговаривать с полицейскими и перестанете называть меня «Арчи», – только и сказал он.