— Я вам не верю. Где эти показания, данные под присягой?
Пирли показал на неприветливого мужчину с седыми усами и атлетического телосложения:
— В распоряжении Билла Карнитца. Он работает детективом в отделе расследований мошенничеств, департамента полиции города Нью-Йорка.
— Обман!
— По моим предположениям вы и доктор Зорн Карвер являетесь любовниками с того самого момента, как начали жить вместе в одной комнате в студенческие годы, в осигребском политехникуме. Вы женились, чтобы скрыть эту связь, афишировали связи с привлекательными женщинами в Нью-Йорке по той же причине, потому что осознаете, разоблачение разрушит вашу дипломатическую карьеру.
— Это смешно, — шипел Краловц, — ООН…
— За вами была установлена слежка, посол, — когда вы, переодевшись, покинули посольство два дня назад. Вы провели все ночи в доме доктора Зорна в Бронксе. Почему?
— Я могу объяснить!
— Давайте, посол.
Краловц смотрел, думал, начал, застонал, закрыл глаза и уронил голову на ладони рук.
Пирли припер его к стенке, и он знал это.
— Кроме этого, я предполагаю, — продолжил Жак и указал негнущимся пальцем на голову Краловца, — что Гарри Хочмен сказал вам, что хочет реликвию Санкт Ферганы, а также инкрустированный камнями саркофаг, в котором…
— Реликварий, — исправил Гай Клаверацк.
— Прошу прощения. Вы совершенно правы, я увлекся. Реликварий. Он действительно хотел его, не так ли? И угрожал поведать всем о вашем романе с доктором Зорном, если он не получит ее? Откуда он узнал об этом романе? Потому что одолжил вам свой замок в Вермонте в качестве безопасного любовного гнездышка для вас и вашего друга доктора!
Хочмен вскочил на ноги:
— Это возмутительно! Сидеть здесь, в моем собственном отеле и выслушивать абсурдные вещи смешного…
— Вы считаете, что это смешно, мистер Хочмен? — Пирли махнул в сторону Билли, полицейского из отдела расследования мошенничеств. — После нашей встречи, вы сможете обсудить эту нелепую историю с детективом Карнитцом.
Хочмен побледнел:
— Я не знаю, почему вы пытаетесь подставить меня, Пирли, — сказал он, — но я никогда не знал, что Градец Краловц был педиком…
— Я не педик! Я не педик!
— Я никогда бы не позволил ему жить в моем замке! Он взломал его! Возможно он в сговоре с ворами; я бы не стал сбрасывать его со счетов. Допросите его.
Билл Карнитц сухо сказал из своего угла:
— Мы сделаем это, мистер Хочмен. Мы допросим каждого.
— И если вам нечего скрывать, — добавил Пирли с легкой усмешкой, — все будет в порядке.
Хочмен осознал, сколько вещей ему придется скрыть. Тихо, без прежнего бахвальства, он сел.
Пирли обратился ко всем присутствующим:
— Подведем итоги. Посол Краловц имитирует кражу реликвии, но не сообщает об этом в полицию, поскольку та сразу же раскроет мошенничество. Однако сохранились записи в детективном агентстве Continental и могли возникнуть вопросы о том, что стало с реликвией. Провернув этот сфабрикованный грабеж, посол закрыл посольство, передал реликвию и реликварий Гарри Хочмену, получил откуда-то поддельную кость и вновь открыл посольство. Все шло хорошо. Пока однажды во время любовной встречи посла и доктора Зорна в резиденцию, в их любовное гнездышко, предоставленное Гарри Хочменом не проникли воры. Они выкрали всю коллекцию произведений искусства, включая реликвию и реликварий. Даже тогда, никто, скорее всего не искал бы правду, ведь Гарри Хочмен, в панике, отрицал, что владеет реликвией и реликварием. Но теперь мы знаем, почему он солгал. Ведь мы знаем, что посол, который должен был охранять святыню в Нью-Йорке, вместо этого спал в Вермонте, когда такую же реликвию украли прямо «из-под» него… в Вермонте.
— Удивительный вывод, — пробормотал архиепископ.
Пирли улыбнулся довольный собой. — Хитроумное дельце, но я думаю, что оно закончено.
Гай Клаверацк сбитый с толку спросил:
— Жак? Я думал, мы занимаемся кражей. Что случилось с украденными произведениями искусства?
Пирли взглянул удивленно:
— Украденное имущество? Я полагаю, что оно до сих пор у воров, пока страховая компания не заплатит им. Ведь дело не в похищенных предметах, Гай. Случаев хищения произведений искусства пруд пруди. А здесь мы имеем дело с осиротевшим реликварием.
60
На протяжении нескольких недель жители пригорода жаловались на нестерпимую вонь. Государственные и федеральные учреждения, окружные отделения, даже городские службы захлестнула волна звонков. Детей по дороге в школу тошнило, домохозяйки в некоторых кварталах теряли сознание, особенно в теплые, солнечные дни. «Как будто вся рыба, которая только есть в мире сдохла в одном месте», — говорили люди.