Роберт вовлеченно кивнул, одновременно с этим думая, как лучше всего ему закончить свою импровизацию, не превратив ее в безвкусный наигрыш. Еще несколько секунд он продолжал играть. По-хорошему, надо было просто прекратить, но Роберт всегда упрямо шел до конца. Одно огорчало — этот конец всегда был минорный.
Сделав быстрый перебор пальцами, он, наконец, зажал несколько клавиш на одной из самых низких октав, заставив инструмент грозно провибрировать, и задержал ладони в воздухе, обозначая завершение игры.
Роберт обернулся.
— Хочешь попробовать?
Астрид непроизвольно сжала свои ладони, тем самым невольно давая ответ.
— Не думаю, что у меня получится.
— Отчего же? — Роберт не желал, чтобы она лишала себя прекрасного только потому, что хотела скрыть уродство на своих руках. — Все очень просто. Я скажу тебе на что нажимать, чтобы сыграть начало «Лунной сонаты».
Они оба знали, что ходили вокруг до около той темы, которой касаться нужно с особой деликатностью, и оба умели быть деликатными, но что-то их останавливало в данный момент.
Астрид привыкла слушаться и она присела на банкетку рядом с Робертом.
— Что я должна делать?
Роберт беззвучно рассмеялся.
— Прежде всего, ты ничего никому не должна, — сказал он с улыбкой. — На инструментах играют ради собственного удовольствия. Давай, попробуй, — он взял ее правую руку, отметив, какой напряженной она была, и занес ее над клавишами. — Большим пальцем зажми вот эту клавишу. Именно большим. И расслабь руку.
«Ля» издала низкий звук под пальцем Астрид.
— Теперь «ре». Вот эта. Нет, давай я лучше тебе покажу. Смотри внимательно.
Большим, средним пальцем и мизинцем Роберт по очереди зажал «ля», «ре» и «фа», рождая пока что незамысловатую мелодию.
— Повтори.
Астрид прикусила губу и повторила за своим учителем точь в точь.
— Левую руку пока давать тебе не буду. Нужно освоить правую. Попробуй еще раз. Только… мягче.
Астрид глубоко вздохнула.
Извлекаемые ею из пианино звуки были похожими на «Лунную сонату», но все какими-то не такими. Они были твердыми, жесткими.
— Сыграй еще мягче. Так, как будто ты порхаешь бабочкой над поляной.
— Хорошо, мистер Эндрюс.
И она снова повторила. Уже лучше, но не идеально.
— Нет же, — произнес Роберт и, вопреки мягкости голоса, совсем неосторожно перехватил ее руку, чтобы продемонстрировать.
И Астрид вскрикнула.
Сиротливым жестом она вдруг прижала к себе руку, сжимая ладонь в кулаке, и отвела взгляд. Несколько секунд они молчали: Роберт в замешательстве, Астрид — словно извиняясь за испорченный миг волшебного искусства. На деле ей не за что было извиняться. Извиниться должен был Роберт, а если смотреть в корень проблемы, то извиняться должна была Аманда — часами, долго, бесконечно.
— Покажи мне.
Астрид покачала головой.
— Астрид, — с нажимом повторил Роберт.
Та сдалась. Аккуратно, словно боясь выпустить пташку, она разомкнула руку.
Новые, свежие красные раны исполосовали нежнейшую бледную ладонь. Какое-то зверство.
— Чем она бьет тебя? — спросил Роберт громко и четко. В такие моменты он всегда был безапелляционным, чтобы ни у кого не было путей отступления, чтобы никто даже помыслить не мог о побеге.
Серые глаза Астрид застлала влажная поволока.
— Это… это пряжка.
— От ремня? — изогнул он бровь, стараясь сохранять хладнокровие.
Астрид кивнула.
— Как давно она делает это? И за что? В прошлый раз ты так и не ответила.
— Когда умерли мои родители, тетя взяла меня к себе. Она не знала, что через год на мне расцветут лепестки, а когда увидела, сильно испугалась. Мне было семь, — видимо, в горле Астрид неприятно пересохло, и она сглотнула. — Она думает, что во мне живет Дьявол, которого можно укротить лишь силой. Когда она ударила меня в первый раз, то увидела в этом освобождение для нас двоих.
Роберт шумно выдохнул, но молчал, желая дать ей возможность выговориться.
— Она стала бить меня чаще, когда я подросла. Находила разные поводы и выставляла их неоспоримым доказательством того, что я ужасное порождение Сатаны. Обычно она била меня рукой, но мои шипы… Несколько раз телефонным проводом — в каких-то особенных для нее случаях. Но пряжкой… Помню, впервые это случилось, когда я играла со старыми вещами в кладовке и случайно нашла коробку с фотографиями. На них она была со своим бывшим мужем. В коробке лежал его кожаный ремень с железной пряжкой. Она взяла его и… — Астрид закрывала и открывала глаза, чтобы прогнать кристально четкие воспоминания. — Полагаю, она не хотела, чтобы я находила эти фотографии.