— Я пойду к Стенфилдам. Разведаю обстановку. Спрошу, все ли в порядке, почему Астрид не появляется у меня. Это единственное, что я могу сделать сейчас.
Роберт шел к их дому с твердым намерением увидеть живую и невредимую Астрид хотя бы одним глазком. Но дверь в итоге так никто и не открыл. Он звонил, несколько раз стучал, но все безрезультатно. Должно быть, Аманда притаилась где-то там, в глубине своей конуры, и под страхом смерти запретила высовываться и племяннице.
Рано или поздно они обе должны были объявиться. Просто должны были. Опять же, Аманда едва ли планировала себя скомпрометировать на почве веских подозрений.
И вот, вечером, около одиннадцати часов, в дверь постучали. Роберт открыл ее, даже спрашивая, кто там, и увидел Астрид. Она вновь стояла на пороге, только на сей раз менее солнечная и лучистая, но тем не менее она была здесь.
Роберт успокоил внутреннее волнение и прикинулся равнодушным.
— Дай угадаю, она крепко спит под воздействием своего снотворного?
— Я расскажу вам, если разрешите мне войти, — довольно скромно ответила Астрид, поежившись на холоде.
Конечно, Роберт ее пропустил, посторонившись. Снимая шарф и шапку и вешая пальто на вешалку, Астрид несколько волнующимся голосом начала объяснять.
— Тетя и правда не проснется до самого утра. Пока она была в ванной, я добавила еще немного снотворного порошка в ее стакан…
— Ты действительно это сделала? — Роберт сильно удивился. — И как давно ты практикуешь подобное?
— С недавних пор, — ответила она. — Не обвиняйте меня, мистер Эндрюс. Я просто хочу дышать.
На кухне, где Астрид отогрелась, будучи укутавшейся в плед, они просидели около двух часов. Сперва, из-за всех происходящих событий, им приходилось подолгу молчать и подбирать слова, быть осторожными в общении друг с другом, ведь никто не хотел никого задеть лишним напоминанием о скорбном положении дел. Но потом Роберт понял, что избегать проблему — не значит решить ее, и потому заговорил откровенно.
— Значит, в тот раз, когда ты сбежала ко мне посреди ночи с температурой, Аманда все же прознала об этом и… побила тебя?
Астрид кивнула, опустив взгляд в пол.
— Давно она перешла с рук на тело?
— В первый раз она побила меня так сильно два года назад. Теперь это повторилось, и я… Я так устала, мистер Эндрюс.
— Ты обрабатывала раны? Ответь честно.
— Частично. Мне было не очень удобно физически.
— Вот что, — решил Роберт, поднимаясь со стула. — Снимай водолазку. Посмотрим еще раз, что у тебя там.
Астрид выглядела печальной, но она была послушной и потому в ту же минуту, немного поколебавшись, развернулась к Роберту спиной и неспеша сняла водолазку. Неспеша, потому что этот процесс доставлял ей много боли — перетянутая марлевыми бинтами спина выглядела ужасно: росчерки пряжки покрылись багровой кровяной коркой, вокруг некоторых ран виднелись уже начавшие желтеть синяки, а сам бинт пропитался высохшей кровью и почти сполз вниз к почти нетронутой пояснице.
Астрид прижимала водолазку к своей груди.
— Нам нужны перекись и новые бинты, — сказал Роберт, стараясь звучать твердо.
Он полез в шкафчик и достал все необходимое. Астрид как стояла в этой сгорбленной сиротливой позе, так и осталась в ней стоять.
— Что это? — заметил Роберт, подойдя поближе снова. На спине Астрид недалеко от ран выросли голубые цветки. — Снова они. Что ты чувствуешь сейчас?
— Совсем ничего, мистер Эндрюс. Все как обычно.
— Ты уверена?
— Уверена.
— Что ж, — вздохнул он. — Вернемся к тому, с чего мы начали. Сейчас я буду снимать бинт, и тебе придется немного потерпеть.
— Я готова.
Роберт бы удивился, скажи она «я не готова». Астрид всегда готова, даже тогда, когда какие-то перспективы ей совсем не нравятся.
Первый виток бинта снялся с легкостью: рука Роберта немного приобняла Астрид вслед за бинтом, и Астрид пришлось отстранить от себя водолазку. Маленькие груди на мгновение показались из-за черной ткани.
Второй виток дался труднее, и Роберт вынужден был крайне медленно и осторожно отрывать прилипший бинт от ран. А цветки все росли и росли, покрывая здоровые участки спины своей голубой россыпью. Роберт пообещал себе вернуться к этому позже и продолжил разматывать порозовевшую от крови марлю.
Когда все было закончено, а бинт выброшен в мусорку, он взялся за перекись и вату. Астрид тем временем стоически претерпевала все неприятные манипуляции.
— Возможно, будет щипать.
От предупреждения, вероятно, Астрид легче не стало. Она поежилась, и ее кожа покрылась мурашками. С первым прикосновением смоченной в перекиси ваты Астрид вздрогнула. Скорее, сказался эффект неожиданности и контраста горячего тела с холодным инородным предметом. От раны вниз потекла розовая капля.