Роберт замер. Александр вопросительно посмотрел на него.
— Понятия не имею, — проворчал он, вставая.
Разумеется, с осторожностью, но Роберт все же открыл дверь.
Сначала он подумал, что ему померещилось — слишком неестественно падал свет фонарного столба на знакомое лицо, превращая его в нечто иррациональное в своей красивой безобразности. Прошла секунда, и Роберт понял, что застывшая перед ним фигура так и не исчезла.
Фигура улыбнулась и легко, но безапелляционно пихнула его в плечо, протискиваясь внутрь.
— Я смотрю, ты тут обжился.
Роберту потребовалось время, чтобы приостановить в голове поток нецензурных выражений.
— Клаудия, — сухо произнес он. — Что ты здесь делаешь?
— Как что? Пришла тебя проведать, конечно же. Всегда интересно как живут мужчины после развода.
— Проведала? — изогнул он бровь. — Дверь там.
— Как ты груб со своей бывшей женой! — притворно Клаудия цокнула языком. — Но хорошо, я признаюсь — я пришла сюда не просто так. Мне стало очень любопытно, что же переклинило у тебя в твоем чудесном мозгу, раз ты решил обзавестись приемной дочерью. Слухами земля полнится, сам знаешь.
Роберт указал пальцем на дверь.
— Клаудия, уходи. Я не видел тебя очень долго и предпочел бы не видеть еще столько же.
Та его слышала, но не слушала: вместо того, чтобы оставить его в покое, она прошла в гостиную, внимательно озираясь по сторонам.
Увидев ее, Александр чуть не пролил на себя эгг-ног и вскочил с кресла, словно его ужалили.
— А, Александр, — елейно улыбнулась она. — Еще не надоело быть на побегушках?
— Клаудия, чего бы ты ни хотела — давай в следующий раз, — встревожено сказал Роберт, чувствуя себя некомфортно от вторжения в свое личное пространство людей малоприятных.
— Боюсь, я настаиваю на теплом приеме. У тебя же есть чай? — сказав это, Клаудия плавно перешла в кухню, где принялась открывать дверцы шкафчиков в поисках листового чая.
Роберта не беспокоили эти наглость и бесцеремонность. Больше всего в тот момент его волновало то, что с ее приходом привычный мир пошатнулся, накренился и грозил вот-вот перевернуться с ног на голову с весьма болезненными последствиями.
Роберт зажал пальцами переносицу, стараясь держать себя в руках.
— Клаудия, почему бы тебе не пойти к че…
— Мистер Эндрюс, я так и не смогла заснуть.
Астрид вышла к ним, потирая глаза. Оклемавшись и осознав присутствие чужака, она мгновенно побледнела. Одетое в майку и шорты тело напряглось, плечи навострились, а пальцы на ногах поджались.
— Так-так-так, — Клаудия оставила свои поиски и внимательно посмотрела на Астрид. — А вот и прелестное дитя. Как тебя зовут?
Все разом потеряли дар речи. Казалось, Клаудии только это было и нужно. Она пригляделась и сделала несколько осторожных шагов вперед.
— Бог ты мой, а это у нас что?..
— Астрид, иди в комнату. Живо, — велел Роберт, тоже побелевший лицом.
— Нет, Астрид, не иди в комнату, — Клаудия включила очень похожий повелительный тон, и Астрид еще больше напряглась. — А вот это уже интересно… Только не говорите, что это грим.
Александр сделал самое верное, что могло прийти на ум — загородил собой Астрид от цепких посторонних глаз. Это было смело с его стороны, но Клаудия уже успела увидеть все самое необходимое. Она триумфально улыбнулась.
— Не расскажете, что здесь происходит?
— Убирайся к черту, — процедил сквозь зубы Роберт, сжимая кулаки. — Дважды повторять не стану.
Воцарилось молчание.
Теперь, когда тайна была обнаружена, сложно было сделать нечто предотвращающее, но, должно быть, таилось во взгляде Роберта что-то, что заставило Клаудию тотчас же капитулировать.
С чувством оскорбленного самолюбия она приподняла подбородок, расправила плечи и направилась к коридору.
— Можете не провожать.
Роберт все же убедился, что она ушла, проверив коридор. Вернулся он в гостиную в крайне взвинченном состоянии.
Астрид стояла ни жива, ни мертва и силилась что-то сказать.
— Мистер Эндрюс, я не… Не…
— Все в порядке, Астрид. Просто в следующий раз прислушивайся, что происходит внизу.
На этом Роберт закончил и, раздраженный, ушел в свою комнату.
Он лег на кровать и долго смотрел в потолок. Его одолевала злость, подогреваемая взбудораженными нервами. Почему Клаудии понадобилось зайти именно сейчас? Зачем она вообще пришла? Что теперь делать? Она вполне могла кому-нибудь рассказать — совесть ее никогда не останавливала — и начать шантажировать. Впрочем, она могла обойтись и без шантажа и рассказать кому-нибудь просто так, вторя своей подлой натуре.