– Послезавтра?
– Тоже.
– Ясно.
Да больно нужно! Хочешь, как лучше, а в ответ получаешь вот это. В моих классификациях не отведено даже полочки под такой тип поведения, поэтому он никак не поддаётся категоризации.
В понедельник я еду к своему доктору и, пользуясь случаем, ненадолго застреваю в парке – всего на три часа. Когда возвращаюсь, кухня в квартире на Кордова стрит выглядит как Пёрл-Харбор после японского нападения.
– Что здесь было? – спрашиваю.
– Я чизкейк испёк.
У меня нет ни сил, ни желания с ним спорить – лаборатория прислала плохие анализы. Печень. Однажды, в пору моей жизни на улице, мне довелось отравиться просроченным бутербродом из мусорного контейнера около супермаркета. Случилось это после почти года грандиозной экономии на еде. Продукты в таких контейнерах бывают совершенно не порченные, преимущественно, конечно, йогурты, но, бывает, попадается и мясо, которое негде готовить, и овощи, и фрукты. Отравление вылечили, но после изнасилования у меня выявили гепатит. Гепатит тоже вылечили, однако с печенью проблемы остались навсегда – то ли из-за гепатита, то ли из-за отравления, и теперь мне приходится раз в полгода сдавать анализ крови. После сегодняшнего визита к доктору у меня строгий выговор, диета и прощание с курением. Последнее тяжелее всего, потому что мне всё чаще казалось, что живу я исключительно ради тех минут, когда в моих пальцах сигарета, а в лёгких её дым. И я даже регулярно благодарила Бога за то, что моё двухлетнее бомжевание дало осложнения на печень, а не на лёгкие. Теперь это не имеет уже никакого значения.
– Чизкейк будешь? – спрашивает Лео мою спину, пока поднимаюсь по лестнице в свою комнату.
– Мне нельзя чизкейк. Я уберу позже, сейчас неважно себя чувствую, – ставлю его в известность, не оборачиваясь. – Я, наверное, спать лягу рано. Если понадоблюсь, пиши… сообщение.
Единственное время, когда мы хоть как-то общаемся – завтрак, обед и ужин. Коммуникация в основном происходит на энергетическом уровне, но иногда удаётся даже поговорить. А если уж совсем улыбнётся удача, то и посмотреть друг другу в глаза. Лео любит зрительный контакт ещё меньше, чем обмен голосовыми сообщениями. Этот парень – продукт своей эпохи: ему проще и легче набрать сообщение, нежели открыть рот и издать пару звуков. Ну, ровно пару он, как раз, и издаёт: «привет» и «спокойной ночи».
Будит меня неугомонный долбёж в домофон. На часах нет ещё и шести утра, а трель девайса, подключённого из-за «ограниченных возможностей» хозяина квартиры к моему смартфону, способна поднять из могилы мёртвого.
– Квартира Лео… – я даже не знаю его фамилии – только теперь доходит.
– Келли, – слышу грубый бас на том конце.
И через мгновение к нему присоединяется
– И Ма-а-арлис!
Меня аж скручивает от децибелов громкости, но главное, от понимания, что на сегодня отдых окончен. А может, и не только на сегодня. На днях Лео предупредил, что к нему, возможно, приедут друзья – привезти объективы и посмотреть Ван. Я от всей души понадеялась, что они «возможно» всё-таки останутся дома. Не остались.
Минут через пять в дверь стучат. Открываю – передо мной настоящий громила с тремя пластиковыми коробками в руках. И он даже не качок – мышц нет, просто товарищ от природы таким крупным уродился. На вид ему лет… как мне. Он в шортах и футболке, поэтому его тату на предплечьях и голенях выставлены, как в витрине магазина. Но я не доставляю ему удовольствие их разглядыванием.
– Куда ставить коробки? – спрашивает.
Я думала, таким брутальным голосом разговаривают только ковбои в вестернах. Но нет, татуированные верзилы тоже.
– Келли. Друг, – представляется.
– Лея. Сиделка.
Келли коротко кивает. Мы не жмём руки, потому что нас разделяет расстояние метров, как минимум… один. Думаю, будь я подругой Лео, а не наёмным работником, он бы подошёл.
– Что за коробки? – спрашиваю.
– Объективы. Одежда. Коляска для душа. Коляска для прогулок. Еда.
– Ну, можно пока вот сюда, – показываю ему на место около стены. – Я позже рассортирую.
Парень сгружает сложенные и упакованные в полиэтилен коляски у стены, потом возвращается в холл и через мгновение снова появляется с коробками.