Как же трудно ей все это давалось! Она медленно делала один шаг, тяжело дыша, сгибалась чуть ли не до самого пояса, затем выпрямлялась, делала другой и так далее...
– Не бойся, я тебя вытащу отсюда, – пообещал Тид, подхватывая готового упасть Армандо.
– Спасибо, друг, но пока еще рано. Пошевелить левой рукой без стонов и слез я, конечно, не могу, но в остальном со мной все в порядке, не беспокойся.
Они быстро прошли в комнату через дверь, которую Мария оставила открытой. Армандо повернулся, огляделся вокруг и удивленно воскликнул:
– Вот это да!
Нет, это была не квартира, а... всего-навсего две прекрасно, нет, скорее шикарно обставленные комнаты: светло-серые, почти белые ковры на полу, солидные нежно-коричневые портьеры на окнах, полированная мебель с примесью красных «китайских пятен», дюжина напольных и настольных светильников разных форм и размеров в направленных вниз матовых обрамлениях, благодаря чему светло-серые, почти белые ковры создавали дополнительный эффект освещения.
Здесь все выглядело так, как будто это было неким частным, уединенным «дворцом удовольствий» для избранных. Где железобетонной, безжалостной мадам можно было свободно распрямиться, забыть, что она чисто механический «вычислитель», и почувствовать себя женщиной во плоти... короче говоря, живым существом со всеми ее достоинствами и недостатками.
– Быстрее, быстрее!
В каждой из двух шикарно обставленных комнат стояла огромная постель с двумя подушками. Войдя во вторую комнату, Тид сразу же за постелью увидел женскую руку, беспрерывно, как на всю жизнь запрограммированный автомат, сжимающую и разжимающую ладонь, сжимающую и разжимающую...
Он подбежал к ней и остановился как вкопанный, увидев вместо лица кровавую маску. Густые, шикарные волосы и великолепное полуголое женское тело, безусловно, принадлежали Барбаре Хеддон. Но на лицо... вернее, на то, что осталось от совсем еще недавно прекрасного лица Барбары, было просто страшно смотреть. Сплошная кровавая маска! Болезненно постанывая, медленно переваливаясь с боку на бок, Барбара в агонии нестерпимой боли непрерывно царапала ногтями обеих рук бледно-серый ковер. В воздухе стоял смутный запах гари, источник которого, стал Тиду вполне понятен, когда он увидел маленький пистолет, валявшийся где-то в метре от нее.
Он склонился над девушкой:
– Барбара, Барбара, это я, Тид. Тид Морроу. Ты меня слышишь?
Внимательнее приглядевшись, он увидел, что с ней сделали. Кровотечение было не слишком обильным – ее несколько раз резанули острым ножом по щекам. И порезы были не такими уж глубокими. Во всяком случае, так казалось...
Но в голосе Барбары появились странные свистящие звуки.
– Я... я промахнулась, Тид. Выстрелила в нее и... промахнулась. А у нее был нож... Он всегда...
– Ты не промахнулась, Барбара.
– Что с моим лицом, Тид? Я ничего не вижу...
– Да нет, все в порядке, Барбара, – мягко сказал он. – Ничего страшного. Просто кровь заливает тебе глаза. Скоро мы доставим тебя в госпиталь, и тебя тут же поставят на ноги. Не волнуйся.
– Тид, я...
– Не волнуйся, дорогая, все будет в порядке.
– Эй, они уже идут! – крикнул им Армандо.
Барбара, похоже, немного пришла в себя:
– Дочь Деннисона, Тид! Я нашла ее. Она там, на другой стороне большой комнаты. Заперта! Тид, я почти вытащила ее оттуда, но... но Мария оказалась слишком догадливой. Будь с этой сволочью поосторожнее, Тид. Она способна на все. И... и ее кто-то здесь прикрывает! Кто-то очень, очень сильный и влиятельный...
– Не беспокойся, дорогая, я найду ее и тут же вернусь за тобой.
Но она снова «провалилась» и уже ничего не воспринимала – только переворачиваясь с боку на бок, непрерывно стонала, царапала бледно-серый ковер ногтями.
Послышался громкий выстрел, отдавшийся эхом во всех углах большой комнаты, затем вопль и звуки падения человеческого тела вниз по ступенькам лестницы...
Глава 14
Армандо лежал на животе на полу первой комнаты, держа в правой руке пистолет, нацеленный в проем двери, и опираясь на левую руку таким образом, чтобы рукоятка ножа не касалась пола.
Гримаса боли не сходила с его лица, однако, увидев Тида, он нашел в себе силы широко улыбнуться.
– Как любим говорить мы, старые веселые британцы, сами напросились... Не торчи, пожалуйста, мишенью в дверном проеме!
– А знаешь, ты выглядишь уже совсем как самый настоящий Богарт. Или, во всяком случае, почти как самый настоящий.
– Возможно, возможно. Вот только вряд ли ему когда-либо приходилось чувствовать себя так же, как я. Вместо крови у него текла сценическая краска. – Армандо поморщился от боли. – И вид у него всегда счастливый-пресчастливый... Кажется, я только что кого-то убил. Он бежал вверх по лестнице с пистолетом в руке, поэтому я, не раздумывая, и выстрелил. Он с грохотом покатился вниз...
– Барбара лежит в той комнате.
Глаза Армандо сузились до щелочек.
– Мертва?
– Нет, но изуродована до неузнаваемости. Изрезано все лицо. Сказала, что Джейк в комнате напротив. Сейчас пойду туда.
Они прислушались. С лестницы доносилось невнятное журчание нескольких голосов.
– Ладно, Тид, беги, беги со всех ног. Я постараюсь их задержать.
Тид сделал шаг назад, вышел из комнаты и изо всех сил побежал через бальную залу. Послышались сначала два выстрела подряд, затем, буквально через несколько секунд, третий и звуки разбитого стекла где-то слева от него. Не сбавляя ни скорости, ни темпа, прижав плотно сжатые кулаки к груди, Тид врезался правым плечом в закрытую дверь. При этом он постарался ударить как можно ближе к краю замковой стороны. Поддавшись с первого раза, дверь с треском ввалилась внутрь. Он тоже не удержался на ногах и несколько метров прокатился по полу. Что-то металлическое и угловатое больно ударило его по руке. Тид резким жестом отшвырнул это назад, встал на ноги. В комнате, куда через открытый дверной проем теперь проникали лишь смутные отблески люстры в бальной зале, было довольно темно.
– Джейк! – громко позвал он. Подождал чуть-чуть, крикнул еще раз, только еще громче: – Джейк, где ты?
Никакого ответа не последовало, а где искать выключатель, Тид, естественно, не знал.
Когда до него вдруг донесся мужской стон, за которым в темноте последовало неясное шевеление, он мгновенно повернулся, вытянул руку с пистолетом, медленно и осторожно покрался на звук. Вскоре увидел силуэт мужчины, ничком лежавшего лицом вниз рядом с бесформенным тюфяком. Тид опустился на корточки, перевернул мужчину на спину, чиркнул зажигалкой: толстое лицо, кровавый рубец возле самого уха, рядом с головой небольшой тяжелый фотоаппарат в дорогом кожаном футляре. Скорее всего, именно им бедолагу по уху и ударили.
Тишину ночи снова разорвали два выстрела. Подряд. Тид выпрямился, снова громко позвал Джейк... Одно из окон в самом дальнем конце комнаты было почему-то открыто, и ночной ветерок тихо покачивал тонкую, неряшливую занавеску... Тид подбежал к окну, высунул голову наружу, посмотрел вниз. Там, на капоте одной из стоящих рядом машин, виднелась скрюченная фигура. В тусклом свете из окна бара на первом этаже он рассмотрел ее черные волосы, которые были такими мягкими и шелковистыми в его пальцах... Для Тида время остановилось, поскольку из ее позы, из абсолютной неподвижности стало ясно – теперь торопиться уже незачем...
Лежавший мужчина снова застонал. Тид будто на деревянных ногах подошел к нему, несколькими сильными пощечинами привел его в чувство, приставил дуло пистолета к лицу, попытался заставить себя спустить курок, чтобы увидеть, как пуля размозжит ему череп, как мозги заляпают стены. Но почему-то не смог. Мужчина на сантиметр-другой отодвинулся и чуть слышно прошептал:
– Нет, нет, нет, не надо! Пожалуйста!
Тид попытался спустить курок еще раз. И снова у него ничего не вышло. Презирая себя за трусость, он широко размахнулся и со всей силы ударил рукояткой пистолета в подбородок стонущего и трясущегося от страха подонка. Кость громко хрустнула и провалилась куда-то внутрь. Тид встал, бросил гневный взгляд на теперь уже безжизненно лежащее тело, повернулся и, пинком ноги откинув в сторону дверь, вышел в зал.