СЕБАСТЬЯН
Так, чип нельзя охлаждать, а то заподозрят неладное. Можно, конечно, его поместить под проток теплой воды, но есть опасность, что в один прекрасный момент его попросту смоет – и кранты.
ТОМАС
Можно еще приклеить к радиатору и выставить на нем температуру на тридцать шесть и восемь, скажем.
СЕБАСТЬЯН
Но, в любом случае, тогда локация покажет, что мое тело не двигается. Плохо.
ТОМАС
Нет, давай не будем усложнять. Я приклею его к себе. Я же сказал, что ты у меня. Значит, и чип по логике вещей должен быть где-то в районе моей геолокации.
Томас отрезает небольшой кусочек пластыря, забирает у Себастьяна чип и прилепляет его себе на живот.
ТОМАС
Армфоны они тоже отслеживают?
СЕБАСТЬЯН
Естественно.
Тогда Томас снимает свой армфон и протягивает его Себастьяну.
ТОМАС
Правда, у меня на открытом счету около пятнадцати тысяч крон.
СЕБАСТЬЯН
У меня – в районе сотни тысяч.
Себастьян забирает армфон Томаса и отдает ему свой.
ТОМАС
Ну, тогда давай просто переведем тебе на мой армфон разницу.
СЕБАСТЬЯН
Нет. Все транзакции тоже отслеживаются. Это будет подозрительно. Пятнадцати тысяч мне пока хватит. Если будет нужно, я попрошу мне еще подбросить. Пускай будут у тебя.
ТОМАС
Ладно. Армфон на пин-коде?
СЕБАСТЬЯН
Да, разумеется. Хорошо, что разрешили не использовать сетчатку и отпечатки. Когда это было принудительно, я просто с ума сходил. У меня и так бред преследования, хоть и в легкой степени, но в тот год я просто параноил по-страшному.
Они обмениваются кодами.
ТОМАС
(раздраженно)
Додумались же… Как? Ну как такое могло людям в голову взбрести?! Мы и так в системе тотального контроля. Куда дальше-то?
СЕБАСТЬЯН
Не знаю. У всех чипы будут, как у меня, то есть, как у тебя теперь…
ТОМАС
(тревожно)
Ты куда-то собрался? Почему мы занялись всем этим сейчас?
СЕБАСТЬЯН
(с напускным равнодушием)
Хочу прогуляться. Один. Но попозже.
Раздается стук в дверь.
ЭББА
(из-за двери)
Эй, мальчики, чем вы там заняты?
ТОМАС
(отпирая дверь)
Шалим, разумеется. Чем еще могут мальчики в ванной заниматься?
ЭББА
То есть, отдельной комнаты для шалостей вам мало?
ТОМАС
Да мы просто чип вырезали, мам.
ЭББА
Чип?
ТОМАС
Они чипировали Себастьяна, чтобы видеть, где он.
ЭББА
Совсем рехнулись, мрази! Все нормально? Вытащили?
ТОМАС
Да, все нормально.
Томас и Себастьян выходят из ванной.
ТОМАС
(заходя в свою комнату)
Пойдем, я покажу тебе кое-что. Ты же так и не открывал шкаф?
СЕБАСТЬЯН
Шкаф? А… ты сказал мне переодеться. Нет, я забыл.
ТОМАС
Ну и балда.
Томас распахивает шкаф. Среди висящих вещей поблескивает лакированный черный кофр с контрабасом. Себастьян опять зависает в неопределенности.
ТОМАС
(смущенно)
Да, я позволил себе вломиться в ваш… в ваш дом и забрать его. Я подумал, ты будешь рад его видеть.
Себастьян, не говоря ни слова, достает кофр, кладет его на пол, медленно раскрывает. С минуту он просто смотрит на инструмент, потом гладит его струны и бережно достает. Он встает, подкручивает колки и начинает почти беззвучно зажимать струны, водя по ним воображаемым смычком. Томас некоторое время молча наблюдает эту картину, потом смотрит на армфон, сам себе машет рукой и начинает рыться в кофре Себастьяна. Он находит серебристую баночку с канифолью, вертит ее в руках, не понимая, как она открывается, но в итоге справляется с хитрым механизмом и начинает канифолить смычок. Себастьян не обращает на него никакого внимания. Томас вкладывает смычок в руку Себастьяна. Тот вопросительно смотрит на него.
ТОМАС
Играй.
СЕБАСТЬЯН
Поздно ведь… Или рано?.. Все спят…
ТОМАС
Для музыки не может быть рано или поздно. Играй.
Себастьян касается струн смычком. Он играет на флажолетах в первой октаве, лишь немного уходя в малую. И контрабас поет, не то, как флейта, не то, как женский голос. Какой-то средневековый напев. Дверь тихо отворяется. Себастьян играет в полутьме настольной лампы. В дверях стоит Эрик и завороженно смотрит на него. В коридоре слышатся тихие шаги, потом еще, потом еще, и вот уже вся семья сидит и стоит в спальне Томаса. А Себастьян тем временем переходит к вариациям, сначала украшая мелодию мелизмами, потом начинает играть с размером, ритмом, регистрами, прогоняя тему через классические, потом через современные жанры, добавляя все больше пиццикато, постукиваний, пощелкиваний, топая ногой, и под конец он зацикливает один оборот и начинает его убыстрять и убыстрять, постепенно поднимаясь все выше и выше, пока пальцы не касаются смычка, и внезапно останавливается. А потом вновь играет инвариант темы, зависая на кадансе и не доигрывая последнюю ноту. Он медленно снимает смычок со струн и кланяется. Раздаются бурные аплодисменты.