– Мне хотелось бы немного побыть одной. – И когда я не трогаюсь с места, добавляет: – Пожалуйста.
Я ухожу, чувствуя, как по коже бегут тревожные мурашки.
8
Кейтлин Арден
Внизу на кухне родители о чем-то приглушенно беседуют. Заметив, что я подхожу, папа захлопывает дверь. С горящими щеками я присоединяюсь к Оскару в гостиной. Он что-то лихорадочно печатает в телефоне и настолько поглощен этим, что не сразу замечает меня. Он очень много работает и постоянно просматривает почту. Но, подойдя ближе, я вижу на экране не белое свечение его электронной почты, а что-то другое – больше похожее на заметки. Заметив меня, Оскар включает блокировку, погасив экран, и с виноватым видом прячет телефон в карман.
– Всё нормально, – успокаиваю его. – Если моя жизнь превратилась в непрерывный кошмар, это не значит, что и твоя должна тоже.
Он облегченно вздыхает, но качает головой:
– Просто нужно кое-что сделать по работе. Я весь твой. – Он встает и обнимает меня, целуя в макушку. Я вдыхаю его запах, и тревога постепенно исчезает.
– Как прошло у вас с Оливией?
– Хорошо, – вру я.
Он отстраняется, заглядывая мне в лицо:
– Что она сказала?
Не успеваю я ответить, как кухонная дверь открывается, и в ту же секунду в гостиной появляется мама. Она хмурится:
– Где Оливия?
Оскар отстраняется от меня. Вслед за мамой заходит папа. И хотя рядом жених и родители, я вдруг чувствую себя невероятно одинокой.
– Наверху.
Мама в ужасе:
– Ты что, оставила ее одну?
– Я только что была с ней, – оправдываюсь я, но мама уже выбегает из комнаты.
Папа качает головой, глядя на меня:
– Надеюсь, ты не устроила Оливии допрос?
Обиженная и разочарованная, что он мог так подумать обо мне, я невозмутимо отвечаю:
– Не сегодня. Оставила дома приспособления для пытки водой.
Оскар рядом со мной напрягается. Отец часто бывает холоден или язвителен со мной, я очень редко отвечаю тем же и теперь изо всех сил пытаюсь прикусить язык.
Папа начинает ругать меня, но я его не слышу. Мое внимание сосредоточено на другом, на домашнем, повседневном шуме, который обычно отходит на задний план. Однако прямо сейчас у меня бегут мурашки.
– Что такое? – спрашивает Оскар.
Я хмурюсь:
– Это… Слышишь шум воды в душе?
– Кажется, да…
Я бросаюсь из гостиной вверх по лестнице, перепрыгивая, как в детстве, через две ступеньки. За спиной чьи-то шаги – папины или Оскара. Мама выходит из ванной, закрывая за собой дверь, со свертком одежды в руках. Мой взгляд падает на клетчатую рубашку, и внутри всё переворачивается:
– Оливия принимает душ?
Мой вопрос сбивает маму с толку:
– Ну да.
– О боже, – я бросаюсь к двери, но мама преграждает путь.
– Что ты делаешь? – взвизгивает она.
Раздражение и гнев последних нескольких часов выплескиваются наружу.
– Ты совсем идиотка?
– Кейтлин! – рявкает папа за спиной.
– Оливия стирает улики.
– Улики? – Мама в панике смотрит на мужа. Он подходит и встает рядом.
– Да! – кричу я. – Да, улики. Полиции нужно осмотреть ее. Взять образцы. ДНК.
Но мама не понимает. Она не в состоянии трезво мыслить. Я выдерживаю взгляд отца, надеясь, что обида на меня не затмила его разум.
– Папа, пожалуйста, нужно позвонить в полицию, пока мы не загубили расследование.
Он знает, что я права, и сжимает губы в тонкую жесткую полоску, обдумывая варианты.
– Оливия просила подождать, – повторяет мама, словно цитирует Библию.
– Да плевать! Ради бога, Оливия – ходячее место преступления.
– Она твоя сестра! – рявкает папа. Если он и собирался выслушать меня, то теперь, после моей грубой прямоты, точно не станет.
– Но…
– Кейтлин, – предостерегающе шепчет Оскар мне на ухо. Я смотрю на него: он слегка качает головой, призывая перестать давить.
Ладно, хватит. Я больше не могу оставаться в этом дурдоме ни секунды.
– Думаю, мне лучше уйти. Попрощайтесь за меня с Оливией.
Я жду у машины, чувствуя себя как в дурном сне. Через секунду появляется Оскар. Я представляю, как он извиняется перед родителями за вспышку гнева и обещает вернуться позже. Едем в тишине. Только когда дома из известняка за окном сменяются зелеными полями, Оскар нарушает молчание.
– Твои родители в шоке. Они так долго мечтали, чтобы Оливия вернулась. И теперь, когда она дома, они боятся сделать что-нибудь такое, что заставит ее пожалеть о возвращении.
– Знаю.
Тишина.
– Потом станет легче, Кейт.
– Они должны сообщить в полицию. Ее похититель до сих пор на свободе. Она сбежала или он отпустил ее? А если отпустил, то почему именно сейчас?