Чес часто слышал от своего бывшего учителя, что, позабыв многое, он просто обязан был не позабыть того, как рисуется пентаграмма, иначе экзорцист из него никакой. Вот и сейчас благодаря долгим тренировкам рука, немного дрожавшая, всё-таки упорно выводила линии, окружности, причём всё так ровно-ровно, что аж самому Креймеру порой не верилось в это. Он, будучи в восторге, что всё успел, доводил последние нужные штрихи, как неожиданно где-то вдалеке послышался шум: скрежетание, хруст веток, даже вой. На секунду Чес остановился и прислушался, а потом решил, что ошибся, и выругал себя за излишние страхи. Вероятно, думал он, это всё отголоски после увиденного и услышанного. Однако не успело пройти и минуты, в которую водитель мало что смог окончить в своей пентаграмме, как шум вдруг прорвался сквозь упругий шелест веток от ветра; теперь Чес понял, что навряд ли ему могло показаться — кто-то ускоренно надвигался на него. И надвигался весьма быстро и был уже близко… Креймер сглотнул и, не обращая внимания, склонился над своей пентаграммой вновь, силясь понять, что он забыл, чего не нарисовал. Доделывая последние штрихи, он ощутил, как земля стала гулко вибрировать; от этого было не по себе, но он взял себя в руки и, очертив финальные линии, отошёл к ящику, чтобы взять из него автомат и зарядить его нужными пулями прежде, чем Джон появится здесь.
Чес заряжал автоматы и пушки как профессионал, но сейчас, когда демон был уже в метрах пятистах по звукам, руки начинали совать всё не туда. Он боялся скорее не демона, а подвести Джона; подвести Джона уже равнялось в его сознании Аду. А почему так и когда повелось — фиг его знает! Нервничая, матерясь и утирая слёзы из загрязнённого глаза, Креймер силился зарядить пистолет, а большие пули всё выпадывали; одна даже укатилась куда-то без вести. Но вот, когда ужасный, леденеющий душу рёв раздавался где-то уже совсем недалеко, автомат был готов. Чес, прижав его к себе, оборачивался в разные стороны ежесекундно, стараясь понять, откуда они прибегут, но вой демона, казалось, был слышен везде и отовсюду. Водитель чувствовал, что будет скоро на грани срыва, ибо эта чёртова неизвестность его задолбала!
Наверное, он выглядел слишком смешно: полуслепой, весь в грязи, с слишком тяжеловесным для его невысокого роста автоматом, рядом с нарисованной на земле пентаграммой и, наконец, дрожащий от сырости и холода вокруг. «Да, боец из меня никакой! — с усмешкой думал он. — Только водитель! Оказывается, Джон был чертовски прав, когда давал мне лишь эту работу…» Единственное, что, наверное, было в нём похвально, так это полное отсутствие боязни к демону — лишь иногда он вздрагивал от неожиданного звука.
Чес как-то по-иному представлял приход странной парочки, но в итоге всё получилось далеко от представлений — какой-то ураган порвал ближайшие кусты и деревья, стало виднеться человеческое и не очень тело, этот весь вихрь пронёсся перед глазами, откинув попутным порывом ветерка на спину и не давая и секунды на осознание, что происходит и что делать. Креймер приподнялся на локтях и старался разглядеть происходящее, но зрение в минус три давало о себе знать; здоровый глаз был ещё под пеленой слёз. Сквозь шум до него долетели обрывки фраз:
— Креймер, говнюк, ты какого хрена остолбенел? Кидай уже автомат мне! — Чес, сверившись с источником звука, кинул посильнее в том направлении. Автомат глухо шлёпнулся о землю.
— О да, Чес, ты просто невообразимый молодец! Ты думаешь… — запыхался, остановился, видимо, скорее поднимал оружие, — ты действительно думал, что я нахожусь здесь? Знаешь, я уже задолбался бегать! — голос хрипло звучал где-то рядом. — Ты чего разлёгся, дубина? Вставай, твою мать, не видишь, что сюда демон несётся?!
— Джон, и я рад тебя видеть, — усмехнувшись, добродушно ответил он и поскорее вскочил на ноги, отбегая в сторону. — Пентаграмма к твоим услугам справа от меня.
— Не слепой, блин! А ты вообще лучше не показывайся, придурок, не детское это дело, понимаешь ли!
— Вот это было очень оскорбительно… — заметил Креймер, но не успел как следует обидеться — так как он ушёл не так далеко от изменчивой траектории движения Константина и демона, то его что-то жёстко ударило в бок и откинуло в сторону. Дыхание перехватило, головой приземлился ровно на камень, из-за чего в глазах заблестели искры, а до этого больную ногу подвернуло так, что что-то там всё-таки в конце концов хрустнуло. Это бы ничего, это ладно — Креймер бы вытерпел и не жаловался, — но в следующую секунду демон, до этого постоянно двигающийся, вдруг ощутимо остановился; стало как-то жутко тихо.
— Креймер, ты как? — парнишка усмехнулся — нехилое волнение так и сквозило в голосе самоуверенного повелителя тьмы.
— А ты будто и волнуешься, Джон… — негромко ответил Чес, саркастически улыбаясь и приподнимаясь на локтях. — Только вот… где эта тварь и почему она затихла?
— Чёрт!.. Это плохо. Не делай резких движений, хорошо? Я в метрах двадцати от тебя, буду потихоньку подходить. Оно, кажется, малость на тебя отвлеклось… видишь его?
— Нет, я ни хрена не вижу, Джон! У меня что-то с глазом, а второй видит плохо и…
— И не ори, дурак, — шикнул на него Константин; Креймер затих и стал ползком двигаться в сторону; демон действительно не выдавал себя ничем, даже осторожные шаги мужчины были слышны. Чес дышал редко, боясь быть замеченным и очень надеясь на помощь Джона. Демон продолжал быть тише воды и ниже травы; могло даже показаться, что его и вовсе не было рядом. Но Креймер знал, что он совсем близко: в метрах пяти или семи. Стоит лишь неловко шевельнуться — и отродье Ада тут же накинется на тебя. Он морщился от боли, но старался отползти как можно дальше; судя по звукам, и Константин был уже недалеко. Но, правда, не ближе, чем демон…
Чес ощутил совсем явно, как что-то скользнуло по его ботинку, потом выше — по ноге, вот уже и голени; он старался не шевелиться теперь, даже дыхание затаил. Говорить Джону о ситуации было бы глупо, иначе можно спровоцировать демона. А Креймер был уверен, что это он, он здесь и рядом и прощупывает свою будущую жертву. И было совсем не понятно, что сейчас нужно делать: то ли бежать, то ли тихонько отсидеться. Чес хотел в ту секунду сильнее всего на свете того, чтобы Джон был рядом и уже наконец смог помочь ему.
Он ощутил, как его ногу обвили цепкие пальцы с когтями, но даже тогда не решался бежать — ещё надеялся, что демон решит оставить в покое недвижимое тело. Но демон так не решил; Креймер, тихо-тихо дыша, старался всмотреться в кромешную темень перед глазами: были едва различимы контуры какого-то гадкого существа с двумя горящими красным угольками. Будто уловив едва заметный поворот его головы, демон вдруг протяжно взревел, жёстко перевернул его на спину и прямо по земле придвинул парня к себе; от неожиданности тот вскрикнул, не успел и опомниться, как ощутил над собой холодное склизкое тело, светящиеся глаза и запах гнили — о, любимейший и традиционный запах в Аду! Вероятно, у Люцифера совсем отвратный вкус. Ощутив, что под ним человек, да к тому же живой, демон принялся за дело: схватил Чеса в своих цепких лапах, пару раз стукнул о землю и отбросил в противоположную от Джона (так догадался Креймер) сторону. Ему было не впервой такое испытывать, но всё же голова стала раскалываться куда хуже; отбрасывание куда-то явно не к повелителю тьмы закончилось не очень хорошим — он крепко стукнулся головой о валун, едва не потерял сознание, но в глазах заблистали искры и тошнота подступила к горлу. Пару прыжков, сопроводившиеся резкими потоками воздуха, — и демон рядом с ним; куда-то под рёбра впились острые когти; Чес зашипел от боли, но даже не вскрикнул. Сильные лапы подняли его, и Креймер ощутил, как по всему его телу словно иглы прошли — в каком-то смысле реальные — демон решил, видимо, поточить об него когти, а в каком-то смысле и нет — возможно, он уже начинал захватывать его тело. Только сейчас Чес позволил глухому крику сорваться с его губ, но даже тогда считал это слишком постыдным; где-то на заднем плане угасающего сознания, поддёрнутого кровавой завесой, послышались яростные, просто до чёртиков разгневанные возгласы Джона; Чес ощутил, как его со всей силы впечатали во что-то твёрдое — наверное, в дерево — и, ощутив в голове шум и нестерпимую боль, понял, что уже навряд ли сможет помогать дальше своему бывшему учителю.