«Прости, Джон, но дальше ты один…» — пронеслось в голове Креймера перед мутным беспорядочным сном. Лишь напоследок ему показалось, что Константин как-то смешно ругался и отчаянно произнёс его имя. «Чес, Чес!..» Чес понял, что отключился с улыбкой.
Много ли, мало ли прошло часов или минут с момента его потери сознания, но, когда Креймер с ноющей болью не только в голове, но и по всему телу очнулся, то небо стало немного светлеть и хоть чуть-чуть, да можно было что-нибудь разглядеть. Чес рассмотрел над собой крону и понял, что не ошибся — затылок его исследовал кору дерева. Одним глазом можно было нормально смотреть, хотя вдали уже невозможно было хоть что-то разобрать — только расплывчатые очертания; второй глаз перестала донимать резь, но, чтобы вновь начать им видеть, нужно было его промыть. А так — только слезливая пелена; хотя и через неё уже удавалось рассмотреть кое-что. Это смог заприметить Креймер, только-только приходя в сознание и пробуя пошевелить каждой частью своего тела, чтобы убедиться, что он хотя бы цел. Впереди него виднелся подъём на овраг, чуть внизу и справа — нарисованная им пентаграмма, правда, уже полустёртая; вообще, всё дно этого небольшого рва было перерыто и перекопано, будто здесь культиватор прошёл. Там же где-то валялась его лопата, ящик, пару патронов и даже автомат (но это могло ему показаться). Он привстал на локти и тут же сморщился от боли и тихонько зашипел — боль пронзила левую руку, поэтому тут же пришлось лечь обратно.
— Чес, ты как? — раздалось не в меру взволнованное рядом. Креймер усмехнулся и повернул голову влево: Константин сидел рядом, подперев голову кулаком. Зрения таксиста хватило, чтобы рассмотреть те тревожные тёмные глаза; от этого он не смог не улыбнуться.
— Придурок, ты чего улыбаешься? — строго прикрикнул на него Джон и подполз ближе. — Я тебя спросил, между прочим. Или демон постарался и выбил из тебя последнюю крупинку здравомыслия, сделав безумным?
— О, я был безумен всегда! — сдавленно воскликнул водитель, вновь отвернувшись и посмотрев на тёмно-тёмно-серое небо. Он казался довольным. Впрочем, как тут не быть довольным, когда о тебе волнуется сам повелитель тьмы?
— Это и заметно, — скептически кивнув, согласился Константин. — Не сильно потрепала тебя эта тварь?
— Не сильно… — Чес прикрыл глаза и вновь открыл, затем повернулся к Джону и уверительно кивнул. — Да-да, всё в порядке, не переживай.
— У тебя, кажется, ступня сломана… частью и я был в этом виновник, — тихо говорил он, пристально на него смотря. Креймер удивлённо присвистнул, покачал головой и широко добродушно улыбнулся.
— О, не стоит, Джон! Но то, что она, кажется, не совсем в порядке, это правда… но ты же меня не бросишь в этой глуши? — Чес знал, что, когда довольно сильно страдал от миссий, то мог после перенесённого нести бред; «сейчас», видимо, исключением не было.
— Не брошу, — вторил его безумию Константин, позволяя водителю говорить всё что вздумается — такое сейчас было время. Мужчина аккуратно дотронулся до его ладони своей и некрепко сжал; Креймер улыбнулся.
— И на том спасибо, Джон… кстати, как демон?
— Уничтожен. Пуля сработала, как я и предполагал, — спокойно ответил повелитель тьмы, заботливо глядя на него, и в следующую секунду помотал головой. — Нет, Чес, это фигня, не спрашивай в подробностях! Тебя спасать надо…
— Да ладно, лишь два перелома, — пошевелив рукой и ощутив острую боль, с измученной улыбкой на губах выдал Креймер. Джон вытащил свою ладонь из его и хмуро, серьёзно на него посмотрел.
— Что значит «да ладно»? Давай помогу тебе встать и уже пойдём отсюда…
— Джон, дай ещё пять минут! — попросил он, повернув голову на их поле битвы. — Дай насладиться видом победы над тёмными силами.
— По-моему, это не очень хорошая затея… ты ж ничего не видишь! — впрочем, Константин упорно возражал, но, подвинувшись ближе, также прилёг на землю; только сейчас водитель заметил, что его любимый клиент расстелил под ним пальто и сунул что-то мягкое под голову. Если уж и быть в таком бедственном положении, то только со всеми удобствами, как говорится!
— Спасибо за заботу, Джон. А я, кажется, как всегда тебя подвёл… вот всегда я упускаю главное! — печально вздохнул Чес, глядя вовсе не на поле боя, а на небо. Мужчина хмыкнул.
— Ни черта ты не подвёл! Просто любишь немного пожаловаться… хочешь, чтобы я тебя успокаивал. Ну не ребёнок ли ты? Истинное дитя! — Креймер рассмеялся.
— А ты будто бы строгий родитель! — повелитель тьмы что-то проворчал; туманным облаком повисло молчание. Но какое-то нужное; хотелось вдыхать этот сырой воздух, чувствовать на себе продирающий до костей ледяной ветер, ощущать боль везде и едва отличать предметы друг от друга. Наконец, понимая, что чего-то не хватает, Чес попросил тихо, почти шёпотом; если б было желание, то эти слова растаяли в порывах ветра. Но, видимо, кое-кто хотел их услышать…
— Джон, возьми меня за руку, — и Джон, ни секунды не сомневаясь и не издеваясь, положил свою тёплую ладонь на его, холодную, и легонько сжал; полуприкрыв глаза, Креймер слабо улыбнулся.
— Вот теперь жить можно, Джон…
— Ты только ради этого заставил меня ложиться на промёрзлую землю и ждать неизвестно чего? — недовольно спросил Константин, не отпуская руки. Чес усмехнулся.
— Знаешь, чего я хотел? Я хотел понять, каково это — проведённые вместе с кем-нибудь ночи под открытым небом. Наверное, читал когда-нибудь, как в различных романах описывается это: вот ты лежишь, на душе хорошо-хорошо, над тобой звёздное яркое небо, красиво мерцающая луна, вокруг живописные долины, прямо к лицу склоняются огромные бутоны ароматных цветов, а рядом лежит какая-нибудь твоя возлюбленная — миленькая хорошенькая девушка с улыбкой ангела; и хорошо и благостно в такое время, и ощущаешь ты себя просто прелестно! Заслушаться можно, правда? А на деле что? — Чес повернул голову в его сторону, ядовито усмехнувшись. — А на деле я лежу грязный, почти слепой, с переломанными костями, и дрожу; надо мной какое-то беспросветное мутное зеркало черноватого цвета, ни фига не светло — как у негра в жопе! — вокруг пахнет гнилью и ещё чем-то отвратительным; лежу я в каком-то дерьмище, взгляд, и так полуслепой, наталкивается лишь на неуютный пейзаж глухого леса и болотистого оврага впереди. На душе нет и капли того одухотворённого состояния, какое бывает, как говорят писатели, во время безмятежных ночей; я чувствую себя до фига убито и хочется сдохнуть. Ну, или хоть кофе выпить — может, тогда уже и жить появится желание. Ах да, вот ещё: рядом со мной не хорошенькая девушка, а какой-то… мужик. Впрочем, этим пунктом нельзя сказать, что я недоволен; вот если б я попал в ту фееричную ночь, которую описал, и меня бы поставили перед выбором что-то поменять, то я бы безболезненно обменял эту подружку на тебя рядом. Честно-честно, чего ты смеёшься? — Чес даже обиделся. — Потому что с повелителем тьмы куда классней говорить о всяких мелочах, чем с малознакомой девушкой! Вот правда! Ну, Джон, чего ты ржёшь как лошадь? — парень одарил его почти гневным взглядом; Константин рядом хохотал и не мог остановиться.