А обычно насилую себя – тащу свое тело за шкирку в больницу» где работаю хирургической медсестрой» в лес» к письменному столу» в театр» в зоопарк… Упорно заставляю свою душу хоть как-то шевелиться» дышать» но… Безуспешно.
У меня нет внутреннего интереса к жизни!
Ее давно собирались с одноклассниками.
Никто не поверил, что я не учусь в институте, в который так рвалась. Училась в школе отлично , не зубрила никогда, само получалось.
Все считали меня самой боевой девчонкой в классе (странно. что производила такое впечатление, – квашня квашней).
Три года работала санитаркой в реанимации, по вечерам бегала в медучилище.
Все говорили – целеустремленная (противно вспомнить), а в институт так и не поступила – в период вступительных экзаменов навалилась эта проклятая апатия, на полпути остановилась… А ведь диплом с отличием был, да и вроде голова на плечах…
Сколько я в жизни всего начинала! Занималась английским, удавалось – бросила. Неплохо рисовала, в художественной школе бездарью не считали – и вот уже несколько лет не могу взять в руки карандаш. (Нет… Все это мелочи… Be то…) Я ненавижу себя! Не-на-ви-жу!
За слабость. За безволие. За предательство того хорошего и прекрасного, что давалось мне…
…Был свет и в моей жизни – полюбила. До того думала, что не способна на это чувство, думала, не человек я уже. Оказалось – живая.
Сколько книг перечитала за это время; сколько спектаклей посмотрела, сколько фильмов, выставок, сколько раз костер в лесу жгла и соловьев слушала!.
Банальная история. Изменил. Через месяц после родов развелась. Не он ушел, а я. Нашла в себе силы. Кажется, это единственный в моей жизни поступок, за который я себя уважаю.
И вот на руках маленький родной котенок.
Вместе с ее рождением и я будто заново родилась. Почти полгода жила хорошо – имею в виду душевное состояние – и вдруг снова». Раньше было плохо только мне, но растет дочка. Чем она виновата, что мать такая дрянь?!
Маленькая моя кроха что-то лопочет на своем языке, играет, улыбается мне, а я вижу ее как сквозь молоко… Неужели я так и останусь на всю жизнь безвольным живым трупом?
Эгоистка я ужасная, но знаете, что удивляет меня? Работу свою люблю, и на работе меня любят. И врачи, и сестры, и, главное, больные, они у нас самые тяжелые. Часто не доверяют сделать сложную перевязку даже врачу, говорят – «руки у нее нежнее, глаза добрее». (Смешно хвалиться, конечно, простите.) Несмотря на свой эгоизм, я научилась разговаривать с больными, утешать их, вселять надежду…
Никто не подозревает, что творится со мною самой, что никчемный я человек. Вида не подаю. На лице улыбочка.
С работы боюсь уходить, страшно возвращаться в свой темный подвал…
Ходила в психдиспансер. Говорят – дурью маюсь. Поверьте, дорогой доктор, не дурь это, а годы, уже годы бессмысленных мучений, бесплодной борьбы.
Не думайте, что я зду чудес, которые спасут меня без усилий с моей стороны. Буду драться за себя, обещаю. Но не справляюсь сама, чувствую, не тяну, задыхаюсь…
Как найти точку опоры? Ведь я, в сущности, здоровый человек.
Татьяна С.
Письмо из давних, получено по бумажной почте. Таня С. – одна из моих милейших заочных пациенток, представительница довольно обширного круга людей, которых можно назвать депрессивными личностями, депрессивниками.
ОК – Не таких ли старинные врачи называли, если не ошибаюсь, меланхоликами?…
ВЛ – Близко, да. Но со многими нюансами… Таня сама себя определяет как врожденного пессимиста и, что характерно для депрессивных людей, относится к этому своему свойству с яростной нетерпимостью – презирает, ненавидит себя.
ОК – Самоагрессия? Самоедский атолл?
ВЛ – Именно; и это, конечно, ошибка – тяжкая и опасная ошибка самосознания, стиснутого оценочною зависимостью. Из письма явственно видно, как шло депрессивное развитие у девушки изначально здоровой и жизнерадостной.
Первый провал в депрессию совпал с экзаменационным стрессом; думаю, стресс этот был не причиной, а спусковым крючком эндодепрессии. Тут же возник внутренний сценарий-клише неудачника-недотяги: начал – бросил, взялся – не дотянул… Упала в адскую яму самооценка, превратилась в отрицательный самопрогноз, он же и отрицательное самовнушение.
Очень типично для депрессивника рассогласование между внешним лицом и внутренним: «я-для других» – одно, «я-для себя» – другое. Не какое-то лицедейство, нет, это действительно две разные стороны одной и той же души: с одной – роль, с другой – боль…
ОК – В чем же причина такого болевого бытия?.. И сил мало, и побуждения жить – вот этого самого внутреннего интереса…
Что это все-таки – болезнь или… Темперамент, характер?…
ВЛ – Характер вполне вписывается в большой кречмеровский циклоидный круг, о котором только что говорили. Душевная, теплая, без закидонов, реалистичная, со здравым рассудком.
Прислала несколько фотографий: глаза очень живые – то грустные, то веселые, озорные; лицо с мягко-округлыми очертаниями, телосложение гармоничное, с умеренной полнотой…
Болезнь ли – как посмотреть. Эндодепрессия, несомненно, место имеет, признаки серотониновой недостаточности тоже очевидны. Депрессия исходит, казалось бы, только изнутри, из глубины собственного существа; однако заметных отмашек биопсихомаятника по биполярному типу нет, заметна его зависимость от внешних событий и поворотов судьбы. Вот любовь нахлынула, и депрессия растворилась в счастье. Вот общение с новорожденной малышкой заставило тоску и апатию отступить, и много еще других маленьких радостей на краткие мгновения оттесняют привычный ад… Резерв рая есть!
ОК – Может быть, в депрессиях Тани повинен не недостаток серотонина, а нехватка любви?
ВЛ – Это разные уровни одного и того же, как солнце в небе и тепло на земле…
Возвышенная Истина налагает на нас и жару, и холод, и горе, и боль, и страх, и Бренность Богатства и тела, чтобы проявилось зерно нашего сокровенного существа.
Из ответа
Таня, сразу по делу, по-нашему, по-медицински.
У тебя один из вариантов затяжной глубокой эндогенной депрессии, который коллеги-психиатры именуют скрытой или, как именно у тебя, – улыбающейся. Постигает чаще иных прочих – людей самых симпатичных, самых душевных, самых солнечных, самых здоровых.
Ты в сущности именно такая и есть, здоровая физически, психически и духовно – здоровая! – не ошиблась. Болеет только душа твоя, эмоциональная сердцевина – а физиология и психика на душевную болезнь, конечно же, отзываются, терпят ущерб.
Физиология делает восприятие мира «как сквозь молоко», просаживает энергетические батарейки, созидает самочувствие трупа, заваливает на диван. Психика – заваливает самооценку.
«Такая дрянь… эгоистка ужасная… безволие… предательство… никчемный я человек…» – это все, Таня, не более чем симптомчики, эти прокурорские самоосуждения, эта похвальба с обратным знаком, тяготеющая к мазохизму. Самобичевание паче гордости, в старину говорили. «Паче» = пуще, сильнее, круче, злее, а также кайфовее. Не перечла ли часом учебник психиатрии, где описывается клинический депрессивный бред самообвинения?… «Я самый отвратительный, самый мерзкий и гнусный человек на земле, я наихудший злодей, подлец, негодяй, преступник, которого следует немедленно казнить, душа моя должна гореть в аду вечным пламенем…»
Ну при чем тут «дрянь»?… И кому судить о твоей кчемности – тебе или твоим больным?