Как-то вдруг сам не заметил, что оказался далеко от своего места за столом, за какой-то внушительной колонной в полутьме. Был я здесь не один. Рядом извивалась голая матриарх, трясь об меня всем телом и издавая страстные стоны. Штаны с меня она уже успела спустить до щиколоток и сейчас её хвост обернулся вокруг члена несколькими кольцами и надрачивал его. Ощущения были непередаваемые.
— Господина, вылей семя, сделать меня свой сосуд, — шептала она в перерывах между стонами. — Я хотеть стать сосудом с твой семя.
Руки сами легли на её тело и прошлись по спине, плечам, груди и животу. Про себя отметил гладкость кожи, внушительную и мягкую, но совсем слабо обвисшую, почти не сдувшуюся грудь с небольшими сосками. Женщины на Земле за секрет, как без пластической хирургии сохранить грудь в таком состоянии в зрелом возрасте душу дьяволу продадут. Матриарх только, так сказать, немного лицом сдала, которое изрезали небольшие морщинки и складки. В целом же она напоминала каноничных азиаток, которые по мнению европейцев переставали стареть лет после сорока. А уж если они ещё и фигуру сохраняли спортивную к этому возрасту, то даже в пятьдесят для многих неискушённых бледнолицых казались тридцатилетними, особенно при взгляде на их голые тела.
— А ничего так старушка, прямо молодуха ещё, — пробормотал я, исследуя руками и пальцами тело крысолюдки. — Геронтофилом себя точно не буду потом называть. С другой стороны, после того, как поимел гермафродита… м-да… тьфу, блин, вспомнится же такое.
— Чего, господина?
— Ничего. На колени и сосать…
Не успел я закончить с матриархом, которая исполнила свою мечту и стала «сосудом для семя», как на её месте уже страстно извивалась одна из старших жриц. Женщина была чуть худощавее, с немного меньшей грудью, зато сиськи у неё были покрепче и имели длинные соски, увеличившиеся от возбуждения почти до размера фаланги мизинца.
— О-о, господина, а-а! — стонала та, когда я сильно сдавливал и крутил их ей, одновременно быстро и полностью входя в её лоно, влажное настолько, что звуки фрикций напоминали шлепки мокрой тряпки о пол. — А-а-а!
Третьей стала вторая старшая жрица, статями напоминающая матриарха один в один. Её я трахал медленно и с чувством, стараясь наслаждаться этим моментом. На первых двух я просто скинул напряжение, которого накопилось цистерна и маленькая бочка за время блуждания по хаотическому данжу.
Потом передо мной раздвинули ножки и предложили свои истекающие похотью дырочки важные матроны-крысолюдки, причём, сразу три. Одна не отличалась крупной грудью, максимум второй номер. Зато взяла страстью и опытом, завладев моим вниманием — и членом — полностью. Стоя над ней на коленях и двигая тазом, я пальцами орудовал во влажных щёлках двух других. Все трое пищали и стонали во весь голос. Но вряд ли нас слышали гулящие в зале. Там стоял такой шум, как на стадионе во время решающего матча. А если даже и слышали, то мне было плевать.
Такой секс-марафон выгнал весь хмель из головы и вызвал звериный голод. Сразу после того, как последняя матрона из этой троицы стала «сосудом», я вернулся за стол, проигнорировав остальных охочих до моего тела. А там стояли рядом с колонной и вдоль стеночки в тенях десятка два полуобнажённых крысолюдок, вроде бы жрицы культа, не какие-то левые гражданские бляди.
«Давненько я так не расслаблялся, — пришла мне в голову мысль. — Дорожку, что ли, запомнить в это место? Так, а где белоснежка?!».
Крысолюдка нашлась быстро. Мне было достаточно озвучить своё желание матриарху, как спустя пару минут у меня на коленях сидела знакомая красотка с белоснежными волосами и шёрсткой на хвосте и ушках.
— Будешь Иркой, — сообщил я ей, наливая полный кубок вина ей и себе. — А теперь на брудершафт.
Выпив его и дождавшись, когда девушка оторвётся от своего, я впился поцелуем в её губы. Та неумело стала отвечать, а спустя минуту заёрзала на моих коленях, чувствуя, как у младшего Санька стал пробуждаться к ней интерес. Буквально через полчаса мы с ней покинули застолье. Этого времени мне хватило, чтобы вернуть часть растраченных мужских сил и вновь возжелать податливого женского тела. Девушка привела меня в просторную комнату или келью, так как вроде в храмах только кельи.