========== Глава 4. ==========
Не уложился. Весь следующий день Тимур провел в непрестанном беге, но не смог добиться заветных пяти минут на секундомере. Чтобы не впасть в отчаяние, он сумел убедить себя, что насчет секса Антипов неудачно пошутил. Ну серьезно, так ведь не наказывают. По крайней мере, такие как Антипов, с кучей влюбленных омег, жаждущих секса с ним как манны небесной. Успокоив себя, Тимур налопался пельменей и завалился на разобранный диван с ноутбуком. Рядом манил легким паром горячий чай с лимоном и аппетитно розовели бутерброды с колбаской – умотавшийся Тимур зверски хотел есть и пельмешками решил не ограничиваться.
Спустя пять минут, раскрасневшийся омега раздраженно захлопнул крышку ноута. Не сказать, что он был не в курсе существования порно, но смотреть его ему не доводилось. Вся разрекламированная подборка оказалась просто ужасами и порнухой. Правильнее даже сказать, порнушными ужасами и ужасной порнухой. Тимур поизнывал от безделья, съел бутерброды и выпил чай. Темнело рано, а Тимур был утомлен и сыт. Так что он завалился на самую широкую из постелей, посмеялся сквозь слезы, чувствуя себя Мишенькой у медведей, и быстро уснул.
С утра крохотный огонек любопытства, который зажегся, когда он только понял, что за видео открыл, разгорелся в адское пламя. Тимур нарезал круги возле ноута около часа, плюнув на бег и улучшение результатов, а потом все же открыл первый попавшийся видос. Сношение – а по-другому назвать то, что происходило на экране, Тимур не мог – его совершенно не впечатлило. Казалось, что резкие движения альфы непременно должны быть болезненны, и Тимур сочувствовал омеге. Возбуждения не было. Возможно, если бы имелась предыстория, какая-то любовная канва, он бы отреагировал иначе, но… Тимур чуть отодвинул от себя ноут, поморщился и проворчал:
– И зачем люди это смотрят?
– А действительно, зачем? – вкрадчиво поинтересовался знакомый голос.
Тимур отнюдь не фигурально подпрыгнул и чудом не своротил на пол ноутбук.
Довольный, блестящий глазами Антипов стоял на пороге и улыбался во все тридцать два.
– Ой, да ладно тебе, – вдруг совсем равнодушно махнул он рукой. – Ясно же, что ты случайно открыл. Ну, или из любопытства.
«Не спрашивать. Не спрашивать», – вертелось у Тимура в голове.
– С чего это ты взял? – в ту же минуту выпалил он.
Антипов усмехнулся и склонился к Тимуру, хищно прищурившись:
– У тех, кто дрочит или собирается дрочить, лицо более… одухотворенное. А не испуганное, как у тебя. Что, в первый раз альфий член увидел?
– Не твое дело! – огрызнулся Тимур, но покраснел так, что Антипов довольно заблестел глазами.
– Зато успехи на спортивном поприще – очень даже мое. Переодевайся. Или так побежишь?
Тимур оглядел свои пижамные брюки и удобный тонкий кардиган до колен и, решительно подняв на Антипова глаза, твердо произнес:
– Не пойду. – И было совершенно непонятно, как он осмелился перечить и куда делся весь страх и ужас, не позволявшие нормально вздохнуть.
– Не пойдешь? – ровно, словно они погоду обсуждали, спросил тот.
– Не пойду. И не побегу. Я не собачка.
– А вот тут ты как никогда прав, Бэмби, – нежно проворковал Антипов и вжикнул молнией тонкой куртки. – Совсем не собачка. Собачек я не трахаю.
Тимур подорвался одним движением и, походя сменив кардиган на спортивную куртку, ломанулся к выходу. Натянул кроссовки, краем уха слыша довольное хмыканье, и выскочил на улицу. Прохладный ветер мигом продул тонкие штаны, и Тимур пожалел, что поспешил и не переоделся. Но просить Антипова он не собирался – мешала гордость и ставший ощутимым страх.
Тимур быстрым шагом дотопал до реки и встал на старт. Его конвоир расслабленно скользнул пальцем по экрану своего навороченного телефона и, видимо, открыл секундомер.
– На старт, – насмешливо начал он. – Внимание, – фыркнул, видя, как склонился вперед Тимур. – Марш!
Тимуру казалось, что он бежит во сне. Не покидало неловкое ощущение бетонных ног и клубка чистой энергии внутри, присущее снам. Передвигаться, то ли от страха, то ли от съеденного, было адски трудно. Тимур толкал тело вперед, отчетливо ощущая пристальный насмешливый взгляд Антипова, без малейших усилий бегущего рядом. Он буквально вкатился за линию финиша и бухнулся на корточки, силясь отдышаться и не сблевать.
– Пять с половиной, – сладко пропел Антипов ему на ухо.
Задыхающийся Тимур поднял голову, намереваясь выплюнуть вместе с застоявшимся в легких воздухом что-нибудь едкое, но залип взглядом на массивной бляхе ремня. И на длинных сильных пальцах, уверенно ее расстегивающих. Неправильные воспоминания. Гадкие, грязные ассоциации. Тимур, как взбудораженный кот, подорвался с позиции «почти лежа» и драпанул к дому. Он несся, не разбирая дороги, и только мышечная память спасала от падения и расквашенного носа. На одной из кочек Тимур споткнулся, замедлился, и тут же получил не болезненный, но ощутимый удар ремнем по заднице. Он всхрапнул от страха и вновь припустил к дому. У калитки его окончательно накрыло. Тимур не мог отыскать вертюшок, шарил по обратной стороне калитки и скулил. А потом сбоку мелькнула тень, и Антипов, играючи перепрыгнувший не низкий забор, вальяжно прошествовал к крыльцу. Там он остановился и равнодушно, будто Тимур не загибался от страха, спросил:
– Тебе помощь нужна?
Тимур не мог найти в себе сил на ответ. Он даже не мог понять, чего ждет от Антипова, только неотрывно смотрел на него сквозь редкий посеревший от времени штакетник.
– Ладно, – вздохнул тот. – Я пока кофе сварю. А ты успокаивайся. Твое время – четыре пятьдесят семь. Умница, – вполне искренне похвалил он и скрылся за дверью.
Земля манила. Тимур отклеился от забора и, обессилевший, опустился на корточки. Сердце постепенно замедлялось, уже не так заполошно колотилось о ребра – пробить их, по крайней мере, не пыталось. Тимур отдышался, почти пришел в себя и поковылял к крыльцу – ветер усилился и начал ощутимо пробирать. Он постоял еще немного перед дверью, потеребил ручку, а затем решительно вошел внутрь. Терпко и аппетитно пахло молотым кофе, качественным, не горелым, и Тимур прошел в кухню.
– Кушать будешь? – мягко спросил Антипов.
Тимур просто вздохнул и опустился на стул, чувствуя, что сил не осталось. Даже на ответ. Очевидно, Антипов это понял, потому что просто поставил перед ним ароматный кофе, коробочку сливок и тарелку с аккуратными бутербродами. Осторожно потрепал по голове и, уходя, сказал:
– В следующий раз сократи время. И постарайся, чтобы мне не пришлось тебя подгонять. Знаешь же, что доброта и снисходительность – не мое.
========== Глава 5. ==========
Следующие два дня Тимур бегал. Старался. Так, что изменил маршрут: от дома до берега и обратно, вверх, в горку, к деревне. После первого дня таких тренировок, он еле сдернул себя с кровати, но решительно размял мышцы и побежал снова.
Утром третьего дня Тимур проснулся от холода. Обогреватели не работали. Тимур обошел дом и понял, что электричества нет. Он покопался в счетчике, но толку это не принесло. Дело было плохо. Газа в деревеньке, понятное дело, не было, и теперь приготовить еду или хотя бы вскипятить чайник становилось попросту невозможно. Тимур напялил на себя все возможное и потопал в дровяник. Вот только дрова под дырявой крышей отсырели от шедшего всю ночь дождя. Тимур в принципе никогда не занимался топкой, а уж разжечь мокрые поленья не мог и подавно. Вспомнив, что дедушка помогал дереву разгореться, подкладывая кору, он снова пошел в дровяник. Чуть не сорвал ногти, обдирая ее, а на обратном пути поскользнулся на мостках и грохнулся. Подвернувшуюся ногу мгновенно прострелило болью. Тимур закусил губу и медленно поковылял к дому. Он рассчитывал быстро сгонять до дровяника и обратно, так что поленился надеть ветровку, за что сейчас и расплачивался. Мелкий, но частый дождь вымочил волосы и свитер. Тимур стянул мокрую одежду, надел футболку и завернулся в оставшийся единственной теплой вещью кардиган. Никаких пальто и курток у него не было. Большую их часть он оставил дома в надежде, что вернется, а те, что привез в квартиру Коли, как-то ухитрился спереть сосед-алкаш. Покупать новые в конце весны Тимур не видел смысла, а ехать домой у него не было времени. Тогда операция по разоблачению грязного наркобарона была в самом разгаре, а Тимур был преисполнен радужных надежд.